Леди Макбет

Аделаида нехороша собой, хотя такой причины, разумеется, мало, чтобы презреть узы брака – не с тем числом священников, что Кривобород держит при дворе, – рискнув вызвать недовольство Дома Капетов и самого папы. В её внешности виновно несчастливое сочетание черт в самой её породе. В её родном доме Блуа из поколения в поколение передаётся набор из шелушащейся кожи, слезящихся глаз и длинного носа – печальное следствие многочисленных браков между двоюродными братьями и сёстрами. И однократным вливанием анжуйской крови этого не исправить – Аделаида приходится кузиной Обманщику, Ле Трише, которого едва не до смерти напугал взгляд Россиль.

Нет, беда Аделаиды не в красоте – вернее, не в полном отсутствии красоты, а в том, что эта женщина безмозгла, как конюх, которого лягнула по голове лошадь, или младенец, по недосмотру нянек заспавшийся на боку. Гуморы в её теле постоянно выходят из равновесия. Её переполняет пагубная смесь чёрной желчи и белого гноя, что приводит к расстройству ума. Поскольку лекари пытались упорядочить ток этих гуморов, Аделаида перенесла не одну и не две, а целых три трепанации. После этого её рот навеки остался перекошенным, и ей приходится носить с собой носовой платок, чтобы вытирать слюну, стекающую из уголка губ. Свою речь она всегда сопровождает утробными стонущими звуками, словно ревёт лягушка-бык.

Но даже этот недуг – не великий грех, его всё равно недостаточно, чтобы пренебречь женой из древнего и благородного, хотя и непривлекательного внешне, дома. Но смешение гуморов придаёт натуре Аделаиды черты флегмы и меланхолии одновременно, а это значит, что от неё следует убирать подальше острые предметы. Придворные дамы рядом с ней вынуждены беречь свою госпожу от открытых окон, крутых обрывов, случайных петель и тяжёлых платьев. Порой по ночам в замке слышат, как она стонет в упоении, обжигая себя горячим воском. Её запястья покрыты многочисленными круглыми рубцами, заходящими друг на друга, точно рябь от дождевых капель на поверхности водоёма.

Разумеется, по мнению папы, самоубийство – смертный грех, и Россиль прекрасно знает, что Кривобород объявил священникам:

– Если моя жена желает уклониться от земного долга всякого живущего, то и я не должен быть связан клятвами, данными ей на земле.

В этом суждении есть некая логика – священники морщат брови, покачивают головами на тощих шеях. Они передают суждение герцога Дому Капетов, а те, в свою очередь, – папе. Папа заявляет, что не станет аннулировать брак, ибо это тоже грех, но негласно освобождает Алана Варвека, герцога Бретонского, от супружеских уз.

Потому её отец, не скрываясь, беззастенчиво спит с младшими дочерьми лордов своего феода. Он не опускается до того, чтобы затаскивать в постель служанок: простолюдинкам свойственны ложные представления о собственном положении, иная может решить, что это Бог избрал её выносить ребёнка герцога. Благородные девушки понимают, что их статус никак не изменится, даже если герцог сочтёт их достаточно привлекательными для размножения.

Такой была мать Россиль: одной из этих младших, вторых или третьих, дочерей. Но её имя затерялось во времени, и жизнь покинула её на родильном ложе. Однако те уроки, которые мать могла бы преподать дочери, Россиль извлекла из наблюдений за Аделаидой. На примере Аделаиды она твёрдо выучила, чего ни в коем случае нельзя делать, какой ни при каких обстоятельствах нельзя быть. Нельзя терять красоту. Следует сохранять разум острым, как клинок. И важно не питать ни малейшей тяги к острым предметам. Из всех грехов для женщины самый непростительный – это безумие.

В первый день отсутствия мужа Россиль сидит за столом Макбета и выслушивает вместо него донесения подданных. О том, что заболело много овец и пастухи не смогут выплатить десятину. Что влюблённые из двух враждующих семей желают обвенчаться и надеются получить разрешение лорда. Что одна женщина переспала с половиной мужчин в своём селении, и из-за этого поднялась такая шумиха, что виновницу необходимо отправить в женский монастырь на покаяние. Что, к сожалению, ни один мальчик в деревне не умеет читать по-латыни, возможно, лорд согласится выделить одного-двух друидов, чтобы обучить их?

Россиль приказывает в этом году брать меньшую десятину с пастушеских семей. Она приказывает семьям прекратить вражду из-за мелких старых обид – иначе вернувшийся лорд размозжит головы их сыновьям. Она приказывает привести распутницу в замок, чтобы та искупила свой грех мытьём полов и расшиванием платьев леди. Она приказывает двум друидам приходить в селение утром воскресенья, чтобы учить детей грамоте.

Пока она выслушивает жалобы и разрешает споры, Банко и Флинс сидят рядом с ней. Как только последний проситель уходит, Банко решительно заявляет:

– Никаких друидов вы к ним не отправите.

– Отчего же?

– В Гламисе до сих пор на каждом шагу измена. А вы попусту тратите время, занимаясь мелкими обидами и дрязгами. Вам бы стоило бросить все силы на то, чтобы отыскать источник предательства, а не возиться с селянами. Здесь предателем может быть каждый.