Леди Макбет

Он не знает, что когда‑то она молилась о его смерти. Нарочно направляла его на вражеские клинки. Он не знает, что она по необходимости раздвинула ноги перед другим мужчиной.

– Ты доказала, что заслуживаешь этой чести, – говорит Макбет. Он забирает у неё тряпку и выбрасывает в ведро. – Я знаю, что ты будешь управлять Гламисом достойно. И буду вскоре ожидать гонца с вестями о том, что расскажет принц.

Россиль сглатывает.

Макбет внезапно сгребает её за плечи и прижимает к себе, притискивает к своей обнажённой груди. У него влажная, холодная кожа, рельефная плоть под ней каменно-холодна. Его неподвижность словно перекидывается на Россиль, как белый лишайник, распространяющийся по сухому дереву.

Затем Макбет наклоняется и резко целует её в лоб сквозь ткань вуали. Губы у него жёсткие. Поцелуй напоминает прикосновение шершавого собачьего языка к её ладони. На некий краткий миг муж сжимает Россиль в объятиях особенно крепко, и её захлёстывает ужас и непонимание, должна ли она ли каким‑то образом ответить на этот жест.

Но Макбет, выпустив её, удаляется в другой угол комнаты. Подходит к большому шкафу резного дуба. Со скрипом древних петель открывает тяжёлую дверцу и ищет что‑то внутри.

Спустя несколько мгновений он снова поворачивается к Россиль. Одна его рука сжата в кулак, а на второй раскрытой ладони лежит ржавый ключ.

– И это также остаётся на тебе, – объявляет Макбет. – Если решишь обратиться за советом в моё отсутствие.

Ржавый ключ от ржавого замка. Ржавого замка в поржавевшей двери. А там, за поржавевшей дверью, – колеблющаяся тьма, исполосованная косыми лучами света. Вспыхивает и гаснет одинокий факел, вода идёт мелкой рябью.

Это первородная магия, от которой разрослась власть Макбета, разбухла, как древесные корни от дождя. Россиль вспоминается ещё одна легенда из древних времён, легенда о вельможе, который вырубил деревья в священной роще. Внутри одного из деревьев пряталась лесная нимфа. Топор с лёгкостью разрубил её тонкую кожу, и её нежная божественная плоть распалась под острым лезвием. Когда богиня, которой была посвящена роща, узнала о смерти несчастной нимфы, то повелела духу Голода проклясть этого вельможу, чтобы тот бесконечно голодал и не мог насытиться. Вначале он съедал всё, что попадалось ему в руки, и наконец съел себя.

Этот вельможа был глуп. Ему следовало бы заковать нимфу в цепи и принудить богиню повиноваться его приказам. Приняв ключ, Россиль убирает его в лиф платья. Холодный металл легко скользит по её холодной коже.

Двор замка, сумерки. Все воины в боевом облачении и опоясаны мечами. Лошади фыркают и бьют копытом, поднимая пыль. Сквозь облака, растянувшиеся над Гламисом, словно мокрая ткань, пробивается тусклый серый свет. Места во дворе мало, мужчины толкают друг друга, но всё равно всё больше и больше солдат вливается в замок сквозь открытый барбакан, поднявшись с холма. Россиль насчитывает не менее полудюжины различных знамён, возвышающихся над морем бородатых голов. На каждом знамени изображён символ клана, под штандартом собираются члены клана в одинаковых тартанах.

Среди них Белый Лис, Горный Козёл и Ласка, они перекрикиваются друг с другом над гудящей толпой. Макбет на лошади разъезжает перед рядами своих солдат взад и вперёд под их одобрительные возгласы.

– Слава Макбету! – кричат мужчины. – Королю Шотландии! – и потрясают мечами в торжественном салюте.

Лишь у двоих нет ни доспеха, ни коня. Банко и Флинс стоят по обе стороны от Россиль, с мечами на перевязях, скрестив руки. Они не скрывают своих истинных чувств: их лица мрачнее тучи, глаза отливают красным, словно угли. Шрам Флинса вопреки его надеждам совершенно не бросается в глаза. При этом блёклом свете отметина на месте зажившей раны сливается с кожей.

Ласка трусцой подъезжает к Макбету, их лошади становятся рядом, бок о бок. Он оказывается справа от своего лорда. На месте, где должен быть Банко.

Усилившийся ветер сдувает вуаль в лицо Россиль. В прошлом она бы вздрогнула, но теперь холод Гламиса въелся в неё до мозга костей, и она вовсе ничего не чувствует.

– Пойдёмте внутрь, – говорит она.

Она разворачиваются, её стражи, Банко и Флинс, с трудом сдерживая ярость, следуют за ней. Выкрики мужчин ещё слышны, но чем дальше она уходит в глубь замка, тем менее различимы слова за шумом ветра.

– IX —

Никто не учил Россиль управлять замком, она лишь усвоила некоторые вещи из собственных наблюдений при дворе Кривоборода. Аделаида, законная жена герцога, не приходилась ей матерью, но в то же время стала причиной её появления на свет.