Леди Макбет

Из горла Россиль вырывается крик. В воспалённом мозгу всё мерцает красным, смрадный сырой воздух душит её. Издали она слышит, что решётки камеры до сих пор неистово гремят. Ей вдруг приходит на ум вопрос, вспоминает ли Лисандр, как гладил руками её бёдра, жадно трогая белую плоть, – а теперь эта плоть изуродована, исполосована и отвратительно сочится кровью.

Огромная боль словно бы занимает часы, но некая крошечная часть мозга Россиль осознаёт, что прошли считаные мгновения. Она умоляет: Пожалуйста, прекратите, пожалуйста, пожалуйста, но возможно, эти слова звучат лишь у неё в голове. Она перестала извиваться в руках Банко. Какой смысл в этих бесплодных попытках? Они лишь порадуют её мучителей. Стойкое стремление многих мужчин – вырывать крики из женских уст, неважно, любовью или насилием.

Они что‑то говорят друг другу сиплым шёпотом, Россиль не может разобрать слова. Но отчего‑то Флинс останавливается. Пропасть на месте отсутствующей боли мгновенно заполняется ужасом, страхом перед тем, что мучение вернётся снова. Россиль тихонько скулит, представляя себе это, как тупая забитая собака.

Затем Банко отпускает её. Едва её руки оказываются свободны, тело Россиль, обмякнув, соскальзывает со стола, на котором её больше никто не удерживает, на пол. Холодный камень приносит облегчение. Спасительное онемение распространяется по щекам, ладоням, обнажённым бёдрам. Над головой у неё летают чужие слова.

Флинс: Смотри, она так упала, словно умерла. Если мы её убили, Макбет никогда этого не простит.

Банко: Нет, она не умерла. Оставим её пока что. Утром она придёт в себя, и мы пошлём за лекарем. Всё не так плохо. К тому времени, как Макбет вернётся, она будет ходить, не хромая.

Флинс: Ты уверен?

Банко: Да.

Флинс: Тогда идём.

В камере пахнет, как на бойне. Россиль лежит, распластавшись по полу, лицом вниз. Скользкая влага сочится с её бёдер на камень. Мельчайшее движение причиняет мучительную боль. Она с трудом открывает глаза и сквозь мокрые ресницы различает силуэт Лисандра.

Стоя на коленях на полу, он дотягивается до неё между прутьев решётки, накрывает своей рукой её безвольную руку. Его ладонь холоднее, чем ей представлялось, но сейчас что угодно может показаться ей холодным на контрасте с болью – её бёдра словно горят белым пламенем.

– Россиль, – шепчет Лисандр.

– Это не твоя вина. Я сама это выбрала.

Ей кажется, что она отвечает вслух, но тихий придушенный голос совершенно не похож на её собственный.

– Послушай. – Лисандр говорит на её родном языке, на бретонском, который ему совершенно незачем знать, а тем более так нежно выговаривать его звуки. – Два дня я заставлял себя не спать. У меня осталось не так много времени до того, как это поглотит меня. Так что позволь рассказать тебе всё целиком заранее, прежде чем ты увидишь это сама.

Акт IV Les Deus Amanz, Les Deux Amants [5]

– X —

Жил да был в Альбе один король. Он был благороден и добродетелен, он стремился поступать как должно, и все подданные славили его. Он женился на достойной женщине, красивой и благовоспитанной. Они полюбили друг друга столь глубокой и чистой любовью, что уже никогда не смогли бы расстаться, как рыба не может жить без воды. И в этом союзе, исполненном любви, королева понесла сына.

Однажды, в полном расцвете своей славы и удачи, король отправился на охоту в лес. Был рассвет, боевой задор и жажда добычи горячили кровь охотников и псарей. Они гнали могучего оленя, чтобы потом с гордостью повесить его голову в главном зале замка. Король скакал впереди, за ним по пятам – свора гончих и псари. Рядом его оруженосец вёз охотничий лук, колчан и копьё.

Но конь короля понёс его незнакомой тропой, и вскоре он отбился от остального отряда. А затем увидел под раскидистым деревом олениху с маленьким детёнышем. У оленихи чистейшего белого окраса, как ни странно, были рога.

«Её шкура будет прекрасной добычей, – подумал король, – и я подарю жене накидку из этого белого меха». Он натянул тетиву и выстрелил. Стрела попала оленихе в копыто, и та упала на землю. Однако затем стрела внезапно развернулась в полёте и вонзилась самому королю в бедро с такой силой, что жестокая боль немедленно повергла его в неистовство.

Олениха лежала на траве, тяжело, измученно дыша. И вдруг её тело начало меняться самым поразительным образом. Она приняла облик невероятно красивой женщины, обнажённой, с волосами цвета лунных лучей.

Король горячо любил жену и искренне желал преподнести ей в подарок шкуру этого редкого животного. Но никакая привязанность не способна полностью уничтожить истинную природу мужчины. Королю, как и прочим, были присущи обычные мужские желания, потребности и пороки. И потому он вонзился в истекающую кровью женщину отнюдь не остриём меча.

Когда он закончил, вся трава вокруг была покрыта её кровью. С огромным усилием она подняла голову и сказала так: