Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

— Вот проход, который вы могли бы образовать, — закричала Моргейн, перекрывая рев ветра. — Вот отверстие перед вами. Глядите в него. Хватит ли теперь у вас смелости обнажить свои алмазы? Хватит всего нескольких из них и весь купол вместе с нами окажется неизвестно где! Сотрясение воздуха повалит немало деревьев в округе и, может быть, как вы говорите, вместе с нами исчезнет немало врагов. Или того хуже: сила в некоторых местах выплеснется наружу. Это могущество, которого боялись отцы ваших отцов. Вам лучше держаться от него подальше. Но что будут делать ваши дети? Что, когда кто-нибудь менее мудрый, чем вы, вновь обретет его? Что, если я отдам вам меч и когда кто-нибудь из вас вытащит его? На нем начертаны сведения о Вратах… и его нельзя уничтожить. Для любого, кто получит этот меч, он будет страшным искушением Есть только один выбор — унести его из этого мира, скитаться с ним из мира в мир. Разве не об этом говорится в ваших легендах? Те же легенды говорят, что такое могущество есть…, и оно будет приходить вновь и вновь. У могущества должен быть конец. Хочет ли кто-нибудь носить его в этих условиях?

Она подняла меч, и пустота разверзлась и взвыла. За спиной ее был Рох. Ванай увидел его, он, собственно, не упускал его из виду. Он заметил, что сам держит меч в руке. Лицо Роха было напряженным, в глазах отражался опаловый свет. И вдруг Рох рванулся так стремительно, что Леллин, Сезар и стража пошевелиться не успели… Ванай не поднял меча, проводив взглядом выбегающего Роха. Он посмотрел на других — лица бледные и напряженные. Он повернулся к Моргейн. Рука ее дрожала от меча, который заставлял неметь тело и душу. На лице выступили капли пота.

— Надо его закупорить, — сказала она. — Дайте мне уйти из вашего мира и навеки закрыть проход за собой. Иначе не думайте, что Шатан уцелеет. Это… это не любит живых.

— Убери его, — сказал Мерир. — Немедленно убери.

— Вы насмотрелись? Я всегда сомневалась в мудрости того, кто сделал эту вещь. Я знаю о сокрытом в нем зле. Его творец знал, зачем он его делает. И возможно, не случайно именно такова его форма — чтобы ни у кого не оставалось сомнений в предназначении. Незачем спорить — эта вещь не должна существовать. Ваши прекрасные алмазы… не что иное, как это. Их красота убивает вас. Их польза убивает вас. Однажды кто-нибудь соберет их вместе, и вы узнаете все черты этого. Глядите! Глядите!

Она описала большую дугу, закрутила мечом быстрее и быстрее, и ветер обрушился на них, и свет стал ярко-белым, и пустота расширилась, и, казалось, в комнате осталось мало воздуха. Кожа онемела от холода, и аррхе вжались в кресла, а стоявшие, шатаясь, прислонились к стенам, словно их не держали ноги.

— Остановись! — крикнул старейший.

Она послушалась, спрятала меч в ножны. Ветер прекратился, вой стих. Темная пустота и яркий свет тоже исчезли, купол остался тускло освещен, свет факелов погас, только полоска света падала на них из дневного проема. Она положила меч в ножнах перед собой.

— Вот могущество, которым вы обладаете, аррха. Вам достаточно сложить ваши крохотные алмазы в одно целое. Вы знали об этом? Мы тоже вооружены… подобным образом. И я дарю вам это знание, ибо когда-нибудь кто-нибудь все равно открыл бы это, и вам пришлось использовать бы это знание именно так.

— Нет.

— Сможете ли вы забыть, что я сказала вам? — спросила она приглушенно. — Сможете ли вы забыть то, что видели? Сможете ли вы взять меч и веками держать его в ножнах, когда поднимутся и двинутся на вас города сирриндян, когда люди возрастут числом и вас останется мало? Некое зло, человек или кхел, однажды извлечет его. И меч, в отличие от ваших алмазов, которые погаснут, если наглухо закрыть Врата, — это знание, как строить такие Врата.

Наступила мертвая тишина. Некоторые аррха плакали, склонив головы на колени.

— Берите, — сказала Моргейн, — Или оставьте Нехмин, уйдите вместе со мной. Я сказала вам правду. Я показала вам. И пока Нехмин остается открытым, эта правда всегда может превратиться в бездну под вашими ногами. Закройте проход. Закройте Нехмин, и камни потеряют свой огонь, и Шатан останется… незащищенный, но живой. Держите Нехмин открытым — и однажды вы погибнете. Но что бы вы ни выбрали, у меня выбора нет. Я должна унести этот меч из этого мира. Я должна унести меч. Не только Шатан в опасности. Не только ваши жизни. Зло будет вездесуще до тех пор, пока существуют такие проходы. И наибольшая опасность нам грозит как раз тогда, когда вы думаете, что вы в безопасности. Эти маленькие камни — большее зло, чем Ченджеллин. Потому что вы не понимаете, что это такое — осколки Врат. Соединенные, они выпьют из вас силы и разрушат не только ваш собственный мир. Они дотянутся и до других.

Старейший вздрогнул и посмотрел на остальных, на Мерира. Леллин плакал и Сезар — оба они склонились до земли. К ним присоединились двое аррхендян.

— Мы услышали правду, — сказал Мерир. — Я думаю, мы услышали правду, и первым это понял мой внук.