Легенда о сердце леса

Кина выходит за мной из хижины. Нет необходимости идти до самой поляны солнечных эльфов, рядом есть другой туннель, и она предлагает воспользоваться им. Мы огибаем пруд и вскоре оказываемся на месте. Кина указывает на дерево, смотрит на меня, но, по всей видимости, не собирается идти со мной. Я знаю, что она хочет мне что-то сказать. Не просто же так она пошла со мной. Но она всё не решается.

– Ты сможешь спасти их обоих? – спрашивает она наконец.

Она бледнее, чем обычно, даже для эльфа. Лиам – человек. Наполовину человек, и ей до смерти страшно думать о том, что рано или поздно она окажется в такой же ситуации, как Эвия. Вот что имел в виду Старейшина: необязательно быть Связующим звеном, достаточно, чтобы они думали, что я могу помочь.

– Я постараюсь, Кина.

Сейчас я не могу думать о ней и её будущем, но если ничего не получится, я поговорю с Лиамом, чтобы до этого не дошло. Я взбираюсь на дерево, на которое она мне указала, и вхожу в туннель, который открывается почти на самом верху. Этот путь короткий, очень короткий, и я прихожу к нашему дому, так и не решив, что я собираюсь делать, чтобы спасти Эвию. Бабушка не заперла за собой дверь. Я поднимаюсь наверх в свою комнату и из верхнего шкафа достаю коробку, в которую положила всё, что принесла из леса. Когда я заканчиваю собирать необходимое, я кладу это в рюкзак и думаю, заметили ли они моё отсутствие.

Когда я возвращаюсь, то замечаю сладкий запах, которого не было, когда я уходила. Я выхожу в коридор в поисках места, где можно переодеться, и первая дверь, которую я открываю, ведёт в очень опрятную, но обитаемую комнату. Тот, кто живёт здесь, разделяет пристрастие Джона к чистоте. Уверена, они бы хорошо поладили. Вещи, которые я принесла из дома, занимают так мало места, что почти незаметно, как я опустошила свой рюкзак, вывалив их на гамак. Я не знаю, куда положить одежду, которую я снимаю, чтобы не выглядело так, будто здесь пронёсся ураган, перевернув всё вверх дном. За мной не наблюдают одиннадцать эльфов, но я чувствую себя такой же уязвимой, как и в тот день, пока не натягиваю через голову белую тунику, которую мне дала Кина. И тогда всё меняется. Я снимаю сандалии и чувствую странную уверенность, силу. Я не могу заплести волосы в косу, но мне удается закрепить мамину заколку на нескольких прядях. Здесь нет зеркала, но я точно знаю, как я выгляжу: Зойла-целительница. Эвия, должно быть, напугана до смерти, и ничто не может её успокоить. Но я знаю, как эльфы доверяют своим целителям, и если эти сандалии, туника и заколка с символом солнца помогут ей почувствовать себя немного уверенней, я не могу ей в этом отказать.

Здесь почти нет мебели, только гамак и что-то вроде табурета, на котором кто-то оставил несколько сложенных предметов одежды. Ничто не подсказывает мне, кто здесь спит. Если это комната отца, то тут нет ни одного напоминания о его прошлой жизни, и это причиняет мне боль.

Моё внимание привлекает листок бумаги, приклеенный к стене напротив. Я не увидела его раньше, потому что рассеянный свет, проникающий через единственное окно, отбрасывает тень именно в этом месте. Когда я подхожу, чтобы посмотреть на него, боль меняется. Это тетрадный листок с геометрическими рисунками, которые я узнаю с первого взгляда. На табурете плащ, который в этом лесу не нужен ни одному эльфу. И он подтверждает: это комната Раймона. Он спит здесь, повесив перед гамаком единственную вещь, принадлежащую мне.

Я была такой глупой всё это время. Я, я, я. Он дал мне свой голос, записанный на плеере, чтобы я могла его слушать, а я даже не подумала дать ему что-то взамен. Он всегда рядом, когда нужен мне, он никогда не упрекает меня, и я злилась на него, потому что он не хотел давить на меня, чтобы я приняла решение, даже если это означало пожертвовать жизнью его сестры.

Я встаю, чтобы найти его, и обнаруживаю, что он стоит по другую сторону двери.

– Ты всё ещё думаешь вслух, – говорит он.

Я обнимаю его так крепко, как только могу. Я закрываю глаза и слепо ищу его губы. Мне нужно, чтобы он поцеловал меня, и я попросила прощения. К счастью, сказать «я люблю тебя» легче, когда слова не нужны. Ему удаётся слегка отстраниться, хотя я сопротивляюсь, и он разглядывает меня как бы издалека.

– Ты… – кажется, он не может подобрать слово, – такая эльфийская и такая человеческая.

– Пожалуйста, Раймон, не оставляй меня наедине с этим.

Он снова притягивает меня к себе.

– Никогда. Что бы ты ни делала.

– Ты в это веришь? Ты веришь, что я – Связующее звено, что будущее эльфов и людей зависит от меня?

– Для меня важно твоё и моё будущее, а мы – эльф и человек.

Мы выходим в коридор, держась за руки, и когда входим в гостиную, папа улыбается. Он смотрит на Раймона и склоняет голову. Не знаю, благодарит ли он его или даёт благословение быть со мной, но в любом случае мне это нравится.