Легенда Провидца

И стать на какое-то время Императором, человеком с такой огромной ответственностью на еще едва окрепших плечах по какой-то причине не показалось Ромулу плохой идеей. Ну что же, пусть и другого рода, но сравнимые по значимости обязанности, думалось ему, все равно рано или поздно однажды ему придется нести. Так и почему бы не начать это делать сейчас, немного «потренироваться», а затем, после передачи власти кому-то, кого Кассиан и он посчитали бы достойным, уйти в военное дело целиком и полностью?

Ромул был более простым, но оттого более ясным. Кассиан же ровно наоборот, и это различие, хотя обычно и положительно сказывалось на их дружбе, сейчас привело обоих к ощущению какого-то мучительного, неискоренимого непонимания между ними. Они смотрели друг на друга и молчали. Потому что ситуация явно начала выходить из-под контроля, причем во время первых же дней правления нового Императора.

– Знаешь, я до последнего надеялся, что ты изменишь свое мнение, – вздохнул Кассиан. – Но, видимо, все это было напрасно.

– Видимо, – раздраженно ответил друг. – Думаю, я завтра же должен отказаться от своего статуса.

7

Кассиан встречал рассвет в одиночестве. Он вообще был одним из немногих студентов, действительно любивших ранние пробуждения. По утрам мысли его строились каким-то особым образом, они были, хотя, казалось, слегка замедленными, но при том обладали определенной стройностью и ясностью. То, что будто бы пряталось в самых дальних уголках сознания, нужные ответы (а иногда даже и вопросы) сами собой возникали перед ним, а не «вытягивались» ценой огромного напряжения Кассиана, как нередко бывало под вечер.

Вот и тогда, на утро четвертого дня после Торжества Справедливости (в народе, судя по слухам, революцию уже окрестили именно так), Кассиан смог увидеть столь желанную лазейку буквально в первые же минуты после пробуждения.

«Во-первых, нужно будет извиниться перед ним, – заговорил его внутренний голос, тот самый, что Кассиан любил называть «голосом правды и трезвого рассудка». – Ибо я действительно игнорировал желания друга относительно его места в новой Империи. Империю, которую действительно нам предстоит строить вместе, но ему явно не в качестве ее Императора. Он – будущий воин, а не политик. Сидеть на месте – занятие, скорее подходящее мне, хотя я пока себя точно так же едва ли вижу в роли правителя. Во-вторых, необходимо найти компромисс. Предложить ему что-то, что могло бы отсрочить его уход, потому как столь харизматичного лидера, как Ромул, надо еще поискать. И, в-третьих, нужно сделаться соправителем, потому как тогда в случае внезапного ухода Ромула я смогу остаться при власти и подыскать самостоятельно ему замену».

Кассиан был вполне доволен этим планом действий. Осталось лишь добавить к нему немного импровизации, додумать детали… В целом же он выглядел более чем осуществимым.

– Извини меня, Кассиан, – вдруг послышался голос из комнаты, той, где юный Руфус провел остаток предыдущей ночи. Она была соединена с широкой, роскошной лоджией, на которой Кассиан, едва проснувшись, решил привести мысли в порядок и встретить восходящее солнце. – Кассиан?

– Я здесь! – крикнул он другу в ответ. Штора, которую прежде лишь слегка колыхал теплый ветерок, резким движением была отдернута грубоватой рукой Ромула.

– Как обычно, – усмехнулся один самых молодых римских императоров. – Встаешь с первыми петухами, да?

– Не спится, – скривил губы в подобии улыбки Кассиан.

– Тебе никогда не спится, – помотал головой Ромул и направился к другу, свесившему ноги в чуть большеватых для него сандалиях с мраморных перил (конечно, человеку его статуса носить такое не полагалось, однако ту партию одежды и обуви, что они заказал после переворота, изготовить еще не успели, а потому пока и он, и Император пока носили то, что было сшито на заказ для Максимиана). – Но что же, я не за этим пришел. Я хотел сказать…

– Это ты меня извини, Ромул. Ты был прав – я не слышал и не хотел слышать твоих желаний. Рисовал у себя в голове образ нового государства, возрожденной былой славы…

– Ничего, я все понимаю, – Ромул выглядел уставшим, однако никакие темные круги от усталости не могли отвлечь любого от взора его пронизывающе синих глаз. Словно в секунды, что он говорил, как бы плохо этот человек не разбирался в теме или не понимал собеседника, вся Вселенная способствовала душевной отдачи, искреннему сопереживанию любому Ромулом, и оттого от его обаяния невозможно было защититься тысячей и тысячей щитов, казалось Кассиану. – И я постараюсь сделать все, что в моих силах, постараюсь быть тем лидером, что сейчас нужен Риму, хотя бы на какой-то срок.

– Вот это да, -Кассиан улыбнулся. – Вот это слова настоящего будущего генерала! Обещаю, я постараюсь как можно быстрее найти достойного кандидата. Не представляешь, как ты тут сейчас разрушил все мои коварные планы…

– Планы? – Ромул приподнял бровь.