Легенда старого Чеколтана

Сказал и оробел. А Оля спрятала лицо у него на груди и молчала. Виктор гладил ее волосы, целовал шею и беспрерывно спрашивал:

— Ну, а ты? Ты любишь?..

— Что ж, в этих делах, как говорится, советчиков нет, но девушка мне понравилась, скромная… — продолжал Буранов.

— Ирина, тебе нужно еще к экзаменам готовиться. Иди, дочка! — перебила его Елена Михайловна.

Девушка встала, сказала всем «до свидания» и ушла в другую комнату.

Мужчины еще долго разговаривали, вспоминая дела минувших дней, бои и походы, живых и погибших друзей. Впрочем, вспоминали только Рыбаков и Александр Александрович, а Елена Михайловна и Шорохов слушали, и Виктор не раз и не два пожалел, что он поздно родился и ему не пришлось участвовать в боях вместе с сидящими с ним за одним столом офицерами.

— Я сейчас пишу книгу о боевых делах нашего флота, — говорил Буранов. — Не знаю, удастся ли мне закончить ее. Помогайте мне, друзья!.. Записывайте все, что услышите или узнаете о боевых делах моряков, об их подвигах… А тебе мой наказ, — взглянул он на Рыбакова, — напиши книгу о минерах. Кому, как не тебе поведать о них миру!..

— Да некогда же…

— И умереть будет некогда. Собирай материалы, записывай все, что помнишь, все, что знаешь. Пригодится.

Потом Рыбаков и капитан первого ранга подбирали книги по истории минного дела. И уже когда Шорохов собрался уходить, Рыбаков сказал:

— Завтра группа катеров уходит на траление. Командир части разрешил пойти вам на одном из тральщиков.

Губы у Шорохова невольно растянулись в широкую радостную улыбку.

* * *

Тральщики должны выйти в море после обеда, но уже рано утром Шорохов был на катерах. Он только успел бросить в почтовый ящик открытку.

«Оля, — писал Виктор, — так случилось, что я несколько дней не смогу прийти. Не волнуйся, все хорошо».

Готовя тральщик к походу, Виктор работал вместе с моряками. И может быть потому, что перед ним всегда сияли глаза Оли, а в ушах звучало чуть слышное: «Я тоже… тоже люблю тебя», все, за что бы ни брался Виктор — то ли за приборы, то ли за трал, — получалось у него ловко, споро.

— А лейтенант-то не из белоручек, знает дело, — услышал он позади себя негромко сказанные слова одного из моряков и даже покраснел от удовольствия — что может быть дороже такой похвалы!

Приготовления окончены. Оставалось несколько минут до выхода в море, когда Виктора пригласил командир тральщика.

— Не везет вам, товарищ лейтенант. Только сейчас получено приказание: немедленно явиться к Рыбакову…

Виктор шел и ломал голову: что такое могло случиться? Что-нибудь в учебном кабинете? Но он только вечером там был, проверил все приборы, подготовил к практическим занятиям торпеду. Да и Бондарук с Ковалем там остались. Колокольников вчера из отпуска приехал.

В общем, что бы ни случилось, а выход в море сорвался, опять придется за схему сесть. Впрочем, теперь он возьмется за оформление уголка истории минного оружия.

Как все-таки хотелось выйти в море, на боевое траление! И уже Шорохов представлял, как он на шлюпке пошел бы к мине, как прикрепил бы к ней подрывной патрон. Ведь этого ему ни разу не приходилось делать. Правда, во время прохождения практики на тральщиках он один раз ходил к подрезанной тралом мине, но тогда патрон прикреплял старшина группы минеров, а Шорохов сидел на веслах.

Да мало ли что могло быть в боевом походе, но об этом теперь можно только мечтать — тральщики уйдут в море без него…

…Шорохов постучал в дверь кабинета, вошел, доложил о прибытии.

— Садитесь! — пригласил Рыбаков и спросил: — Очень хотелось в море пойти?

— Хотелось… — ответил Виктор.

— Как Оля? Наверно, встреча назначена…

Шорохов взглянул на Рыбакова, не понимая, куда он клонит, но тот понимающе улыбнулся.

— Назначена… Но, понимаете, это и для нее нужно… Вернее, не для нее, а для меня… В общем, как бы вам объяснить? Должен же я себя проверить, сделать что-нибудь…

— Настоящее?

— Настоящее!.. Читал я где-то: у каждого должна быть своя terra incognita — своя неведомая земля, каждый должен открыть ее. А как же иначе? Вот и я хочу на чем-нибудь серьезном себя испытать…

— По-моему, испытание у вас было, и вы его выдержали.

Виктор удивленно взглянул на Рыбакова.

— Ваша работа в учебном кабинете, — улыбнулся капитан третьего ранга. — Сначала вы туда шли без охоты, на чертежи и макеты смотрели как на обузу, а теперь?

Действительно, теперь Шорохов до поздней ночи просиживает в кабинете.

— Но я понимаю, это не то, что вам хочется, — продолжал Рыбаков, вставая. Встал и Шорохов. — Что ж, служба еще только начинается, еще представится возможность открыть свою неведомую землю, и не раз… Вас я вызвал вот по какому делу: необходимо отбыть в бухту Караташ…

— Караташ? Черный… черный…

— Черный Камень, так это название переводится. Вечером туда идет катер. Возьмете все необходимое, выпишите инструмент и отправляйтесь.

— Есть! Разрешите узнать о задании?