Легенда старого Чеколтана

«Где же Коваль?» — подумал Шорохов, оглядываясь. В это время показалась голова матроса.

— Здорово рвануло бы! — сказал он. — Противотанковая и три ручных, тут только взрывчатки полтора килограмма!..

Шорохова точно пружиной подбросило с земли, страха как не бывало. Ему было стыдно, стыдно до слез, что он так поступил. Ну присесть, ну, наконец, лечь на землю, но он не только упал на землю, а еще покатился вниз, словно успел бы спастись, если бы связка гранат взорвалась.

«Жалкий трус!.. — ругал он себя. — Испугался!.. Мальчишка!..»

Шорохов понимал, что все это он сделал машинально, поддавшись какому-то внутреннему порыву, но все равно не мог простить себе этого. Да к тому же рядом стоял матрос, который, наверное, даже не пригнулся и, пока лейтенант лежал, уткнувшись носом в пыльную траву, уже успел осмотреть гранаты.

Виктор подошел к гранатам, нагнулся, чтобы взять связку и отнести ее к нише под скалой, туда, где взрывали прошлый раз мины и снаряд, но его остановил окрик Бондарука:

— Отставить!..

Лейтенант невольно отдернул протянутую руку.

— Разве вы не понимаете, что ли, что от малейшего прикосновения она может взорваться?!

Шорохов выпрямился.

— Что у вас тут такое произошло? — спросил Бондарук.

— Нашли погибшего моряка, — с деланным спокойствием ответил Шорохов.

— Рядом с ним связка гранат лежала, видать, бросить не успел, — добавил Коваль.

Мельком взглянув на скелет, старший техник-лейтенант шагнул к гранатам. Тщательно выбирая место, куда поставить ногу, он приблизился к связке и нагнулся.

— Ничего не видно, все заржавело, — сказал он. — Дотрагиваться до нее нельзя, будем подрывать на месте… А вы, — повернулся Бондарук к Ковалю, — если видите, что по какой-либо причине взрывоопасный предмет пришел в движение, немедленно ложитесь на землю. За невыполнение инструкции на первый раз объявляю вам выговор.

— Есть! — ответил Коваль и опустил голову.

Еще тяжелее стало на душе Шорохова; ему казалось, что Бондарук отчитал матроса и объявил ему выговор только для того, чтобы оправдать его, лейтенанта Шорохова, трусость. Виктор покраснел и тоже опустил голову.

— Укроемся вон за той скалой, — показал Бондарук и распорядился: — Коваль, Колокольников, подготовьте активный заряд!

— Товарищ лейтенант, — внешне шутливо, но с серьезными нотками в голосе сказал Бондарук, когда матросы ушли вперед, — если вы решили покончить жизнь самоубийством, то постарайтесь это сделать не при исполнении служебных обязанностей…

Шорохов взглянул на шагавшего рядом товарища, хотел ответить резкостью, но сдержался.

* * *

Моряки расположились в небольшом углублении за обломком скалы. Шорохов сел чуть поодаль; ему все время почему-то казалось, что в глазах Коваля нет-нет, да и вспыхнет насмешливый огонек.

Коваль и в самом деле вдруг широко улыбнулся, покачал головой и заговорил:

— Помню свое первое крещение… Товарищ старший техник-лейтенант, — взглянул он на Бондарука, — тогда еще лейтенантом был, — разрядил снаряд, а болванку приказал мне отнести в сторону, туда, где мы их подрывать собирались. Взял я этот снаряд на руки, несу его, да вдруг обо что-то споткнулся и шлеп на землю. Лежу на снаряде, душа в пятки ушла и слышу: сам зову таким тоненьким голоском: «Ма-ма»… Потом встал и смеюсь, ведь снаряд-то разряженный, совершенно безопасный, да и чем здесь мама может помочь?!

— Заряд готов, — доложил Колокольников. — Разрешите ставить?

— Ставьте!.. — приказал Бондарук. Колокольников ушел, а Бондарук заговорил:

— По-моему, чувство страха присуще каждому человеку. Так называемое бесстрашие — не отсутствие страха, а умение владеть собой, своими чувствами, своим вниманием. А это дается не сразу…

Как-то легче стало у Виктора на душе. Ведь вот и с ними такое же бывало, наверное, они сейчас и рассказывают о подобных случаях, чтобы ободрить его.

— Мне запомнились слова одного поэта: «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне». Я уже не помню ни названия стихотворения, ни фамилии поэта, но сказано очень верно, — продолжал Бондарук. — У меня тоже однажды случай был. Уже после восстановления завода при очистке мусора обнаружили в стене одного из цехов стреляный снаряд. Поручили мне этот снаряд извлечь и обезвредить. Это штука такая — в любую секунду взорваться может. Тогда я только из училища пришел, правда, уже несколько раз ходил на разминирование. Стою около стены, откалываю зубилом кусочки камня. На улице прохладно, а у меня тельняшка от пота взмокла, так волнуюсь. Внизу ящик с песком стоит, чтобы было куда вынутый снаряд положить.