Легенда старого Чеколтана

«Наверное, они там», — подумала девушка и стала быстро спускаться по склону.

— Стойте! Куда вы? — послышался окрик.

От палаток навстречу ей бежал капитан-лейтенант Обуховский.

— Как вы сюда попали?! — крикнул Обуховский, подбежав ближе.

— Разве нельзя? — удивленно спросила Оля.

— Нельзя! Ведь об этом все знают…

— Я только что приехала…

— Идемте отсюда, — и Обуховский быстро пошел к домикам поселка. Оля последовала за ним.

— Слушайте, вы знаете лейтенанта Шорохова?

Обуховский остановился.

— Знаю… А что?

— Как его можно увидеть?

— Он… Сейчас занят. Зачем он вам?

— Так… Ну, мне нужно его видеть!..

— Скажите, скажите, а вас не Ольгой зовут?

— Да…

— Тогда ясно! Все ясно… Что ж, будем знакомы, — и Обуховский представился.

— Так где же сейчас Виктор?

— Он выполняет задание.

— Ушел в море?

— Нет, здесь. То есть… Ну, в общем, сейчас он занят, — и капитан-лейтенант попытался перевести разговор на другое: — Смотрите, какая прелестная бухта! Словно клочок неба. Но это только в ясный день, а вечерами или в ненастную погоду, прямо скажу, жутковато. Скалы темнеют, словно вырастают, и кажется, вот-вот сомкнутся…

— Скажите, а это очень опасно?

— Что? — не понял Обуховский. — Когда скалы сомкнутся? Но ведь это только так кажется!..

— Да нет! Задание, которое выполняет Виктор.

— Откуда вы взяли? Ничего там опасного нет, — и Обуховский невольно взглянул на скалу, около которой находился «полигон» и где на высоком шесте трепетал по ветру красный флаг.

Оля проследила за его взглядом, но увидела совсем другое — белые обелиски на вершине.

— Он погиб! — побледнев, воскликнула она.

— Ну, нет, что вы! Жив-живехонек, — ответил Обуховский и продолжал рассказывать: — Планируется углубить вход в эту бухту, и тогда сюда смогут заходить большие корабли. Пройдет год-два, и здесь вырастет целый городок…

— Не мучьте меня, — прервала его Оля. — Скажите, что с Виктором, где он? Ведь я знаю, он минер…

Обуховский опять посмотрел в сторону «полигона»; красный флаг на шесте пополз вниз.

— Идемте, сейчас вы его увидите, — капитан-лейтенант первым стал спускаться по склону. Оля едва поспевала за ним.

Вот и палатки. Им встретился пожилой полный моряк в тельняшке и в офицерской фуражке. Он по привычке в молчаливом приветствии приложил к козырьку руку. Оля оглядывалась, ища Виктора, и вдруг увидела его. Он шел, поддерживаемый под руку офицером. Она хотела броситься ему навстречу и не могла: что-то странное, пугающее было во всем его облике: спутанные волосы падают на лоб, китель накинут прямо на голые плечи, босой. Да и шел он, слегка пошатываясь.

— Что с тобой? — хотела крикнуть Оля, но в испуге прикрыла рот рукой.

Виктор подходил ближе. Вот он уже совсем рядом, глядит на Олю каким-то безжизненным взглядом, глядит и не видит, а затем скрывается в палатке.

— Что с ним?! — повернулась она к Обуховскому. — Что с ним?! — спросила вышедшего из палатки офицера. — Он заболел?..

— Не беспокойтесь, с ним все нормально, — успокаивал Олю Крестич, по-отечески ласково беря ее под руку. — Давайте пока погуляем. Правда, красивая бухта?

— Товарищ капитан второго ранга, — повернулась Оля к Крестичу, и расширившиеся глаза ее в упор смотрели на него, — скажите, что с Виктором?..

Крестич немного помолчал, глядя в землю.

— Вы знаете, чем мы здесь занимаемся? — спросил он.

— Нет, не знаю… — пожала Оля плечами.

— Разминируем вот эту бухту. Здесь уже найдено несколько мин. Первую разрядил наш флагманский минер, капитан третьего ранга Алексей Петрович Рыбаков… После этого он заболел… Вторую мину разрядить не удалось, — и Крестич снял фуражку.

— Она взорвалась?

Капитан второго ранга молча наклонил голову.

— Люди погибли?

— Да, старший техник-лейтенант Василий Николаевич Бондарук.

— Виктор…

— Он сегодня работал с третьей миной. Вы можете представить его состояние — ведь это первая мина, которую пришлось ему разоружать. Перед этим случай с Бондаруком… Старший техник-лейтенант был опытным минером, однако что-то и он не смог предусмотреть. Вполне понятно, что у Виктора нервное напряжение оказалось так велико, что отказал саморегулятор, или, как говорят медики, наступило торможение. Он даже вас не заметил. Но это не страшно — поспит час, ну, может быть, полтора и будет снова таким же, как всегда…

Слабая улыбка появилась на губах Оли, но вдруг глаза ее блеснули и с криком: «Вот он!» девушка бросилась бежать, а навстречу ей большими прыжками поднимался по склону Шорохов.

Встретились. Оля прижала к его колючим щекам ладони, взглянула в глаза и как-то неожиданно для Виктора, да, кажется, и для себя самой, поцеловала его в губы. А он взял ее руки в свои, стал поочередно целовать теплые, слегка влажные от волнения ладони…

— Ну, мы, кажется, здесь лишние, — сказал Крестич и, взяв под руку Обуховского, повел его к стройке. — Пойдем расскажем обо всем Рыбакову.

* * *

Вечером Рыбаков получил телеграмму, текст которой был понятен, пожалуй, только ему.

«Копия Барабаша барже ничего не знает предполагает выведена ночью катером. Буранов».