Легкий мужской роман

– Когда я с мужем, мне всегда чуть-чуть обидно. Похоже на обманутые ожидания. А к тебе меня влечет, как жертву к преступнику.

– Спасибо.

– Я стерва, да?

– Не уверен.

– И тебе спасибо. Ты ужасно мил.

– А я кто, по-твоему, Дон-Хуан, а может, просто Антонио?

– Не знаю, кто ты. Но ты подходишь для сказки. Удивительно подходишь. Ты милый, милый. Тебя хочется пожалеть, хотя с тобой чувствуешь себя уверенно. Но я бы не вышла за тебя замуж. Ни за что.

– Почему? Ты разбиваешь мне сердце…

– Я попробую объяснить. Мне самой интересно.

Лицо моей неожиданной возлюбленной было озарено, извините, живой мыслью. Редкий тип женщины: и красота при ней, и ум не мешает, а еще более красит.

– На твоем лице ведь все написано. Всем видно, что ты хороший и сложный. А есть женщины, которые сразу все это схватывают. Вот ты для них, для всех. Тебя даже глупо ревновать. Мужья – это порода примитивная, простая. Это слуги жизни, обитающие в семейной ячейке. А ты какой-то отрезанный ломоть. Хозяин, только не знаю, чего. Стена – но не та. Демон неприкаянный с грустными глазами. Сразу родной – и ничей. Не знаю…

– Нет, нет, у тебя замечательно получилось. Вот слушай: я тебя люблю. Веришь?

– Конечно. Иначе бы я не пришла.

Все было очень, очень сказочно. Вот только все мои самые светлые чувства почему-то всегда отдают горечью. Еще ничего не начиналось, а я уже знаю, чем все закончится. Звезды. Море. Трагический восторг. Хочется жить или умереть?

Пока я самоуглубился, Люська варварски опрокинула в себя два полных бокала крепленого коктебельского. Это прозрачно намекало на серьезность ее намерений. Судя по всему, она готовилась не только отдавать, но и брать. Я лихо поддержал даму, и спустя полчаса мы нетвердо снялись с места, направившись почему-то не вверх по улочке, как приличные буржуа, а вниз, к морю. Буквально через несколько мгновений я стал свидетелем (и отчасти жертвой) трогательной сцены: Люська, навалившись на парапет, люто блевала в сторону моря, задирая золотую юбку до неприличия, то есть до симпатичных сквозящих трусиков. Нашлись любопытствующие, которых глубоко заинтересовала явно не юбка. Не уверен, что я вел себя как принц, но даму свою в обиду не дал. Я честно разделил позор и унижение (которых, если честно, не чувствовал), и мы благополучно оказались на каких-то валунах. Освежающее купание напрашивалось само собой.

Плетеные босоножки были отброшены, юбка свернулась золотым комком, Люська, светясь голым задом, вымаливала прощения у ласковой волны. Море и луна были свидетелями, как мы с моей облеванной красавицей стонали и корчились на песке, безумно осыпая друг друга какими-то неслыханно нежными словами, которых не терпит бумага. Эти слова не переносятся в роман. Они выше романа. Это были жизнь и судьба.

– А я люблю ее, представляешь? – выворачивал я глубины души своей. – Как мне смотреть в глаза сыну?

– Бедный, бедный, – рыдала Люська и при этом ввинчивала мой осатаневший член в какие-то райские недра, отдаваясь мне со сбереженной страстью солдатки и искусством гейши. – Нет, ты ее не любишь. Это другое.

– Ты гейша! – орал я, разворачивая ее зияющий зад.

– Я мерзкая сучка? – откуда-то снизу мурлыкала безо всякого кокетства Люська, пытаясь поставить вопрос ребром. Потом ей захотелось отведать моей спермы, и она чудодейственным образом выдоила меня до дна.

Позвольте умолчать об интимных подробностях нашего сказочного рандеву, читатель, пощадите мою природную скромность. Позвольте в свою очередь полюбопытствовать: считаете ли вы, что мы были чисты или мы преступили некую грань, за которой все происходящее становится грязь и похоть?

Я не стану спорить, но останусь, как всегда, при своем мнении. Оно таково: более чистой и целомудренной женщины, чем Люська 17, мне не приходилось встречать в жизни. За одним-единственным и главным исключением. Я был ее первый любовник, если не первая любовь (муж был – каменная стена в джунглях жизни); нас связывали искренние человеческие чувства, от которых никому не было плохо, кроме нас; алкоголь же Люська переносит болезненно. Не рассчитала. С кем не бывает. Где тут грязь? Не вижу грязи. Была сказка. А если вы грязно намекаете на то, что имела место измена мужу, падение нравов и смешение добра со злом, позвольте констатировать, не вдаваясь в подробности: вы ни хрена не нюхали жизни. Отложите мой роман в сторону. Начните с классики. Рекомендую для начала Льва Н. Толстого. И под юбку нечего заглядывать. Впрочем, это были не вы. Я погорячился. Не будем ссориться. Тем более, что Люська изменила-таки мужу. Это факт, чрезвычайно приятный для меня, но дающий вам основания поглумиться над святым. Воля ваша.