Ленни идёт домой

Ленни срезала прутья, отбилась от любопытных сестрёнок и начала свое маленькое тайное дело. Она очень хотела поймать рыбу. Так много, как у братьев, у нее, конечно, не получится, но у них с мамой должен быть хоть небольшой запас! Чтобы, когда отец и братья вернутся, они увидели, что она – старшая, она смогла! Не всё ей по деревьям лазить и камешки разноцветные для бус собирать. Тогда Ленни бы прижалась к боку матери и спрятала сияющее лицо.

Громкие крики вырвали её из сладких грез. Ани швырнула грязью в сестру, и теперь обе малышки вопили, размазывая слёзы по чумазым лицам.

– Ах, чтоб вас! – Ленни вскочила и бросилась разнимать их.

Рыба пошла через два дня. Ленни стояла на берегу и, приставив ладонь ко лбу, смотрела на сверкающую воду и рыб, выпрыгивающих из нее. Конечно, они прорвут корзинки. Не стоит и пытаться, да. Но… Она посмотрела на свои творения, лежащие у ног. Каждую корзинку она привязала к толстому изогнутому суку. Если размахнуться как следует и попасть прямо туда – в поток – рыбы сами набьются в садок, нужно только вытянуть вовремя, пока корзина не перегружена. Ленни прищурилась – солнце било в глаза, отражаясь от воды и рыбьих спин – поудобнее перехватила сук, сделала два широких маха и запустила корзину в воду. Лёгкую корзинку отбросило в сторону, она перевернулась, подскочила, закручивая верёвку. Рыбы толкали ее головами, били хвостами, верёвка рвалась из рук. Ленни подтягивала ее к себе между рывками.

Уф! Она шлёпнулась на берег. И чуть не расплакалась с досады. Надо было ставить садки раньше, когда лосось еще не заполнил весь ручей! Рыбы выпрыгивали из воды, сверкали, манили. Вода шумела. Ленни смахнула челку со лба, пальцы сами сжались в кулак. Нет, она так просто не сдастся!

Ко дну каждой корзины были приделаны каменные грузила. Их снимали и вешали на новые садки, когда старые приходили в негодность. Сейчас их веса было недостаточно, чтобы утянуть корзину в воду, сквозь бегущих рыб. Но если перевесить все грузила на одну корзину, то, возможно, выйдет толк. Обычно грузила вплетали прямо в дно, но на их садках они были съёмные. У отца имелся особый промасленный шнур, очень прочный и гладкий. Ленни принялась отвязывать тяжёлые каменные кругляши. Озябшие пальцы плохо слушались, она помогла себе зубами. Скоро ей даже стало жарко от злости и торопливых усилий.

Ленни поднялась еще до рассвета – дала корм курам, чтобы не кудахтали и не будили маму с малышками. Подоила наскоро козу. Так же быстро, как у мамы не получалось, да и коза не желала стоять смирно. К ручью она спустилась, когда солнце уже поднялось над лесом. Но ни воздух, ни земля еще не прогрелись, вода была ледяной…

Ленни заново вплела шнур в днище и закрепила. Она раскрутила корзину над головой и метнула ее в серебряный от рыб ручей. На этот раз ей повезло – садок попал в просвет и ушел под воду под двойным весом грузил. Верёвка натянулась – рыбины попались в ловушку. Хотя в круговороте воды и идущего против нее лосося это казалось невозможным! Ленни упёрлась ногами в каменистый берег, ладони вспотели, но она намертво вцепилась в сук, к которому была привязана корзина. Веревку дёргало, рыбы бились в тесном садке. Пора вытягивать! Но у Ленни не хватало сил, чтобы перехватить веревку и вывести корзину из потока. Она начала медленно пятиться. Веревка должна выдержать, а вот ивовые прутья могли подвести. Отросшие волосы щекотали лоб, лезли в глаза, надо было перевязать их! Неожиданно вспомнилось, как Ос выбрил себе виски, а оставшуюся светлую копну собрал в хвост на затылке. Вот бы и ей так!

Ленни почти дотащила садок, она осторожно переступала с камня на камень. Интересно, сколько рыб попалось? Ос и Герб били их десятками, а Ленни скидывала улов в широкие корзины, которые братья потом несли на плечах, подвесив на шесты. Воспоминания кольнуло остро под грудину, там, где сердце сейчас так громко стучит. Ленни оступилась – камень вывернулся из-под ноги. Она упала на колено, веревку вырвало из рук.

– Нет!

Ленни бросилась следом, пытаясь перехватить скачущий по камням сук. Пенная вода ударила ей в лицо. Рыбы уносили корзину и привязанный к ней сук. И четыре каменных грузила. Старых-престарых, выглаженных водой. С дыркой посередине. Папа сделал их сам.

Ленни застыла, упираясь руками в мокрые камни, смотрела на пляшущее по рыбьим спинам солнце. Внутри нее грохотало: «Нет! Нет! Нет!»

Корзина уплыла. Она сжала кулаки и стиснула зубы, чтобы не расплакаться. У нее осталась еще один садок.