Леонид Бредихин

Но в солнечном июне 1979 года будущие катаклизмы могли привидеться лишь в воспалённых мозгах шизофреников (таковыми в СССР традиционно объявляли всех особо активных диссидентов). Народ и партия, согласно всем плакатам и транспарантам, были по-прежнему едины. И КПСС устами заместителя заведующего отделом машиностроения ЦК КПСС И.И. Козлова без тени смущения заявляла: «Когда мы говорим о распространение опыта ВАЗа, то прежде всего надо иметь в виду, что все достижения завода являются результатом большой организаторский и политико-воспитательной работы заводской и цеховых партийных организаций. Они сумели обеспечить единство организационной, хозяйственной и идеологической работы, направить её на достижение главной цели».

И это действительно на ВАЗе так и было. По тому же принципу рекомендовалось работать и партийным функционерам на всех предприятиях страны. А в завершении своего выступления докладчик, по традициям того времени, пафосно обратился к залу:

«Разрешите, товарищи, от вашего имени заверить Центральный Комитет и лично Генерального секретаря, Председателя Президиума Верховного Совета СССР товарища Л.И. Брежнева в том, что мы, участники семинара, не пожалеем сил и сделаем всё необходимое для того, чтобы вести организаторскую работу по широкому применению передовых начинаний в целях осуществления решений съезда КПСС». А вот этого, по известным теперь причинам, так и не произошло.

Леонид Титович Бредихин, непосредственный участник того исторического семинара, до сего дня размышляет в поисках ответа на вопрос «Почему опыт ВАЗа так не

был полноценно применен в промышленности СССР?» У него есть мысли по этому поводу. Но самый очевидный ответ мы видим сейчас, спустя годы, читая отчет о семинаре 1979 года – не исполнили товарищи из ЦК своих заверений, превратили хорошее дело в очередную кампанейщину. А ведь как была хороша цитата, приведённая всё тем же московским докладчиком: «Нам не нужны шум и трескотня по поводу соревнования, – подчеркивал на ноябрьском (1978) Пленуме ЦК КПСС товарищ Л.И. Брежнев. – Нам нужна живая заинтересованность каждого трудящегося, каждого трудового коллектива в улучшении своей работы... Нам нужны деловые, действительно идущие из гущи масс инициативы, способные зажечь, вдохновить миллионы людей». Что ж, слова сказаны прекрасные, но беда в том, что уже наступило время, когда слова партийных функционеров всё чаще и чаще расходились с делом. «Наставники» трудящихся любую инициативу ухитрялись превращать в «трескотню».

К причинам «провала» широко разрекламированного перевода промышленности СССР на вазовскую систему мы ещё вернёмся, а пока проследим за ходом того грандиозного семинара 1979 года.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ВЫБОР

Переждав продолжительные аплодисменты, сопровождавшие завершение выступления товарища из ЦК, ведущий объявил: «Слово для доклада «Организаторская и политическая работа Куйбышевского обкома КПСС по развитию инициативы коллективов предприятий области в достижении эффективности производства в свете решений XXV съезда КПСС, декабрьского (1977) и ноябрьского (1978) Пленумов ЦК партии и указаний Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР товарища Л. И. Брежнева» предоставляется первому секретарю Куйбышевского обкома КПСС Е. Ф. Муравьёву».

Евгения Федоровича в Тольятти уважали: он реально помогал во многих вазовских делах, а в те, в которых помочь не мог, не вмешивался – на это тоже не каждый партийный руководитель тогда был способен. Собственно говоря, Муравьёв тоже любил Тольятти, особенно ВАЗ – благодаря наличию такого промышленного гиганта экономические показатели области всегда были на высоте, да и продукция автозавода пользовалась повышенным спросом, получать её больше лимита мечтали во многих регионах, так что дружбы с руководителем Куйбышевской области искали даже товарищи рангом значительно выше, вплоть до первых лиц союзных республик. А проходящий

семинар дал ему наконец-то возможность обсудить тет-а-тет с самим Козловым серьёзные проблемы с «оборонкой» – самарские заводы не обновлялись уже десятилетиями, а столичное руководство почти не воспринимало сигналов бедствия, отмахиваясь: «Такую войну на себе протащили, справитесь и сейчас!». Козлов, практически недоступный в своем московском кабинете, здесь, в Тольятти, аргументы Муравьёва выслушал, обещал содействие. И сейчас Евгений Федорович шел к трибуне с лёгким сердцем: