Леонид Бредихин

Впрочем, энтузиазм зала заметно угас, когда на трибуну вновь начали подниматься московские гости: заместитель председателя Госплана СССР А.В. Бачурин, заместитель председателя Госкомтруда СССР Б.Н. Гаврилов, председатель Госстандарта СССР В.В. Бойцов. И уж откровенно зевая, слушали всяческих секретарей горкомов и обкомов. Зал вновь оживился только тогда, когда слово для доклада было предоставлено министру автомобильной промышленности СССР В.Н. Полякову. Человек, поднявший на своих плечах, по сути, сразу две грандиозные стройки – АвтоВАЗ и Автоград, безусловно, вызывал уважение. И сейчас он говорил в знакомом всем вазовцам стиле – то останавливаясь на главном, то «пробегая» мелкие вопросы, но постоянно держа слушателей в напряжении, заставляя внимательно следить за ходом его мысли.

«Не на пользу ему Москва», – с беспокойством думал Бредихин, глядя на бывшего генерального. Выглядел Виктор Николаевич действительно неважно. Хотя Поляков умел держать себя, и людям, мало общавшихся с ним, могло показаться, что у него всё в порядке, но вазовцев разве обманешь?

Леонид Титович вдруг вспомнил случай, рассказанный всё тем же Иваном Ивановичем Тырышкиным. Энергичный фронтовик помимо служебных обязанностей выполнял ещё и партийное поручение: собирал с коммунистов – руководителей членские взносы. И вот получилось у него так, что из всех его «подопечных» только Поляков остался должником – никак его не поймать. Попросил секретаршу генерального позвонить ему, как только Виктор Николаевич на месте появится. И вот звонок, Прасковья Ивановна торопит – Поляков в Москву уезжает, надолго, только сейчас ты с ним и увидишься. Уже в приёмной пояснила: в больницу его укладывают, уж очень серьёзно дела обстоят. Иван Иванович заходит в кабинет, здоровается. Поляков сидит мрачный, думает о чём-то своём, невесёлом. Тоже поздоровался, отдал 25 рублей одной бумажкой. А у Тырышкина, как назло, размена почти нет! Выгреб всё до копеечки, долго считал под явно неодобрительным взглядом генерального – ему эта задержка, понятно, не совсем нравилась. Наконец, Иван Иванович отдал Полякову сдачу, тот расписался в ведомости, Тырышкин штамп в партбилете проставил. Попрощались. А дело было в середине дня, Иван Иванович спохватился – обед-то кончается, а на работе дел столько, что домой к ужину вряд ли успеет. Бегом в столовую, подошел к кассе, полез за деньгами и вдруг нащупал партбилет. Достает, открывает: «Ба-а-а, я ж Полякову забыл его отдать, сунул автоматически в карман!». Бросил поднос с едой на кассе и бегом к генеральному директору. Прасковья Ивановна удивляется: «Ты же только что от него! Билет забыл

отдать? Ну, иди, сам объясняйся». Заходит Иван Иванович, докладывает: «Извините, Виктор Николаевич, я ваш партбилет случайно спёр!». Как же Поляков расхохотался! До слёз, платок достал, утёр глаза и снова смеяться. Взял партбилет, опять улыбнулся: «Ну, ладно, идите, Иван Иванович, вот ведь нашел, что воровать!».

Тырышкин, рассказывая о том случае, с нескрываемым удовольствием объяснял Леониду Титовичу, что потом весь день ходил довольным, радовался, что из-за его невнимательности наконец-то генеральный про проблемы свои забыл хоть на минутку, отвлёкся, посмеялся. «Есть ли там, в Москве, рядом с Поляковым хотя бы один такой человек, который относится к нему так же, как все мы?», - грустно думал Бредихин, вместе со всеми провожая первого генерального директора ВАЗа действительно бурными аплодисментами.

После окончания пленарного заседания был дан концерт коллективов художественной самодеятельности Волжского автомобильного завода. Не без удовольствия слушая заливистые голоса хора, исполнявшего народные песни, Бредихин, сам виртуозный гармонист, всё же не мог отвлечься от размышлений по поводу столь насыщенных дней, предшествующих семинару. Прав он или не прав, отказавшись от более чем прозрачных, но, тем не менее, заманчивых предложений московских товарищей? Они ещё в ходе подготовки семинара обратили внимание на чрезвычайно работоспособного и ответственного начальника УОТиЗа. Надо сказать, что поиск кадрового резерва уже тогда стал для столичных чиновников вопросом номер один. Столица захлёбывалась от растущего числа аппаратчиков, однако работать было некому – дефицит толковых, ответственных и знающих профессионалов рос с каждым годом.