Леонид Бредихин

занимается сейчас «Единство», быстро набирая популярность, настраивая коллектив против администрации. Их ответы на самые сложные вопросы просты, как манная каша. Цены-то на автомобили выросли, а зарплата? Вам говорят, что на повышение зарплаты денег нет. А мы вам покажем, где их искать! Деньги у завода есть, но их воруют бандиты вместе с начальством! Доказательства? Да вот они! Бредихин вспомнил глумливый голос одного из «борцов» за рабочий класс: «Вы, господин Каданников, развалили весь завод, вам и дела нет до рабочих с их нищенской зарплатой, которую ещё и выплачивают с задержками! Вы-то свой миллион получаете регулярно!». Вообще, по обилию обрушившихся на него обвинений, самых нелепых и оскорбительных, на этой конференции, безусловно, лидировал именно Владимир Васильевич. И это говорилось в лицо человеку, которого сами же рабочие и выбрали всего несколько лет назад своим генеральным директором! Хотя он, в отличие от многих кандидатов, и тогда манны небесной не обещал. Сказал в ответ на требование повысить зарплату в 2 раза просто и ясно: «Я зарплату повысить могу, но только за счет сокращения численности. Давайте решим – сегодня увольняем половину, тогда оставшиеся получат завтра в 2 раза больше. Годится?». Такого поворота никто не ожидал. И, разумеется, такое повышение никому тогда не было нужным – кто даст гарантию, что уволят не тебя, а рядом сидящего человека? Да и вообще, не привыкли вазовцы к такой несправедливости, чтобы хлебать из полной чашки, зная, что сосед с семьёй «лапу сосёт».

Потом, когда инфляция поскакала по стране бешеным галопом, было принято решение об индексации. И УОТиЗ взвалил на себя эту работу совместно с профсоюзом и Советом трудового коллектива (СТК), конечно, потому как – демократия, и теперь все решения, какими бы они не были, принимались только так. И были долгие споры, где администрация с одной стороны, представители рабочих – с другой, бились за каждую копеечку. Индексация была инициативой самого завода, и выплачивать её предстояло из заводской кассы, всё более скудной. Можно пообещать и даже вписать в решение какую угодно цифру – но где взять деньги? В конце концов, находили разумный и справедливый компромисс. Конечно, индексация не успевала за ростом цен, но это было хоть какой-то поддержкой заводчан и их семей. На других предприятиях только облизывались, читая в газетах сообщения об очередной индексации зарплаты вазовцев – у них об этом и не мечталось. А те заводы, где с инфляцией попытались бороться кавалерийским наскоком, без всякой системы, тупо повышая в разы зарплаты, давно уже разорились, выбросив на улицу очередное пополнение армии безработных, растущей по всей России.

Вазовская система сработала и в борьбе с ещё одной напастью – невыплатой зарплаты. Шахтёры стучали касками, где-то рабочие, вломившись в кабинет директора,

устраивали голодовки, требуя – «вынь, да положь наши деньги!». А ВАЗ принял единственно правильное решение о компенсации задержек. Зарплату прошедшего месяца выплачивали частично, составив график выплат долга и начисляя проценты на то, что не получено работником.

Вспоминая безумное напряжение, с которым разрабатывались и реализовывались те уникальные в стране решения, Л.Т. Бредихин в который раз с теплотой вспомнил своего друга Владимира Ивановича Тихонова, тогдашнего директора дирекции информационных систем АВТОВАЗа (ДИС), и его команду, создавших практически идеальную систему работы расчётного центра. Потенциал её был огромен, он давал возможность вводить любые изменения, компьютеры перемалывали новый массив информации, выдавая чёткие размеры зарплаты, учитывающие всё – инфляцию, компенсацию. «А чего твой центр не может?», – порой шутя спрашивал Тихонова начальник УОТиЗ. И тот всерьёз отвечал: «Деньги печатать мы ещё не научились, а всё остальное сделаем – дай только вводную информацию». И Бредихин был уверен – какие бы изменения не потребовала завтра всё более усложнявшаяся жизнь, его коллеги не подведут, точно и оперативно помогут защитить коллектив.