Леонид Бредихин

Приближающаяся конференция трудового коллектива грозила быть ещё более нервной, чем та, которая с громом и треском открыла этот злополучный 1993 год. Заседания согласительной комиссии продолжались чуть ли не до полуночи, все расходились злые, так и не придя к единому решению. УОТиЗ твёрдо стоял на своем – нет никаких положительных сдвигов, прибыль продолжает снижаться, ни о каком повышении зарплаты и речи не может идти. Есть индексация, хотя и она серьезно бьёт по заводской кассе. Но индексация хотя бы объяснима обезумевшей инфляцией. А чем обосновано требование о повышении заработной платы? Профком настаивал – нужно повысить хотя бы чуть-чуть, нельзя же испытывать терпение людей, все и так на грани взрыва. Бредихин бросал бесполезные споры и молча показывал на формулировку решения прошлой конференции, где среди всего прочего притаилась мощная оговорка (спасибо предусмотрительному Каданникову, чуть ли не в последнюю минуту потребовавшего тогда вставить именно эту фразу): «при улучшении экономического состояния завода».

– А что же нам сказать рабочим?

– Правду. И ещё про то, как обстоят дела на других заводах. Пусть подумают, стоит ли играть с огнём. Вы же сами знаете, что экономически неоправданное повышение зарплаты сейчас просто добьёт завод, мы встанем окончательно. И тогда никто никакой заработной платы не получит – ни маленькой, ни большой.

…Опасения профкома оправдались – горькую правду коллектив почти не слушал, злобясь от самого факта – повышения не будет! Выступление директора по экономике и финансам Н.А. Глушкова не раз прерывали выкриками с мест, топотом и хлопками. Но он упорно продолжал говорить то, что было так неприятно слышать:

– Весь 93-й год мы находились в состоянии постоянной, перманентной кредиторской задолженности, которая варьируется от 80 до 90 миллиардов рублей

ежемесячно. В принципе, её объем сопоставим с ежемесячными затратами на материально-техническое обеспечение завода. В течение всего года, несмотря на то, что происходили задержки по выплате заработной платы, вся зарплата выплачивалась, исходя из тех кредитных ресурсов, которые мы брали в банках. В настоящий момент мы пытаемся обеспечить своевременную выплату зарплаты, как первоочередную меру, при этом проценты по кредитам достигают 205%, что дополнительно накладывает расходы на обеспечение выплат по фонду оплаты труда.

Любой, даже очень далёкий от экономики человек, должен был бы понять, что в таких условиях повышение зарплаты – последний шаг к пропасти. Но эмоции брали верх над разумом. Тем более, что на местах (особенно в некоторых «горячих» точках СКП) продолжали витийствовать агитаторы из «Единства». Они-то говорили совсем другое, более приятное для восприятия: «Пугнём начальство – сразу деньги найдутся!».

Отраслевой профсоюз пытался воззвать к разуму. Станислав Алексеевич Чеботарев, председатель профкома ВАЗа, получив свою порцию анонимных обвинений и оскорблений, выступление на конференции не прерывал:

– Сегодня можно выразить удовлетворение в том, что за весь истекший период в условиях экономического развала, политической нестабильности, социальной напряженности наш коллектив продолжает работать по режиму полной рабочей недели без укороченных смен, в отличие от многих предприятий нашей отрасли. К сведению присутствующих, сегодня, по данным отраслевого профсоюза, 137700 работников автомобилестроения находятся в вынужденных неоплачиваемых отпусках сроком от 1 до