Леонид Бредихин

Основная зарплата – это, собственно, оплата труда, дополнительная – это оплата неотработанного времени. К нему относится оплата всех видов отпусков, дней сдачи крови и прочее – в целях бухучета этих выплат она и называется дополнительной. Классификатор разъясняет все трёхзначные коды, которые могут встретиться на лицевой стороне расчётки. Те, которые начинаются с «0» – основная зарплата. Этих кодов несколько десятков, «079» – последний. Если постороннему человеку посмотреть на них, то мгновенно появится ощущение, что в этом трудно разобраться. Но ни один работник ВАЗа все их разом никогда и не получает. Если у него в работе нет отклонений, он ежемесячно получает два-три таких кода: если он перевыполнил норму, если перевели на другое место временно и оплачивают по среднему. Словом, полтора десятка кодов может быть, но собственно к системе относится 4 – 5. Остальные предназначены больше для учёта. То же самое с дополнительной зарплатой: коды с «1» – их там не один десяток, тоже для бухучета. И коды с «2», их немного – это выплаты работнику из прибыли предприятия. Например, в январе 2008 года, когда небывалый снегопад практически блокировал все дороги, ведущие к заводу, и общественный транспорт встал, неявка на работу не отмечалась как прогул. Поскольку налицо – стихийное явление природы, форс- мажор, одним словом. Но тем работникам, которые пешком, через сугробы, всё же добрались до своих рабочих мест, были начислены, по решению руководства завода, дополнительные деньги – по коду «298». Как поощрение особого, вазовского отношения к труду и своим обязанностям. Почему эти выплаты особо отделены от остальных? Потому что не относятся на себестоимость продукции. И последнее – коды с «3», это выплаты работнику завода, произведённые из других фондов, допустим, из фонда социального страхования. То есть «3» показывает, что работник получает деньги не от своего работодателя.

Вроде бы, всё достаточно понятно. Тем не менее, на ВАЗе всё громче звучат слова о том, что надо упрощать. Понятно, что система должна развиваться. Но основная

трудность, с которой сталкиваются специалисты УОТиЗ, состоит в том, что любые изменения в системе оплаты болезненно воспринимаются теми же людьми, которые их и требуют. Так уж устроен человек: чётко осознав существующий для него максимум зарплаты, он стремится его сохранить. Если для этого надо что-то сделать, он будет это делать. Но если работа исчезает, то он начинает рассуждать: почему меня не загрузили, дайте мне другую работу, но сохраните уровень дохода, к которому я привык. И в этом на его стороне профсоюз, защищающий интересы труда. Трудно убедить людей в том, что тот элемент, который был введён давным-давно, сейчас перестал играть свою роль, он ничего не мотивирует. Но человек возражает – раз это у меня было раньше, пусть будет и дальше. Сколько бы его не убеждали, что он получит возможность получать эти же деньги, но за другие показатели, более актуальные, отвечающие новым целям – он упирается: оставьте меня в покое, ничего не хочу менять!

Очень много проблем возникает в связи с тем, что некоторые показатели заработной платы остались с прежних времён, когда у нас другое было государство. Тогда они решали какие-то проблемы, важные в масштабах всей страны. Теперь эти рудименты

«торчат» из вазовской системы, как засохшие, но не спиленные вовремя ветви на дереве.