Леонид Бредихин

Основная деятельность в жизни Леонида Титовича Бредихина была связана с ВАЗом – это был его звездный час. Он управлял УОТиЗом много лет, и какие это были сложные годы! Я был его заместителем с 1986 года по 1995 год, самое смутное время, когда началось расшатывание всей нашей советской системы, в первую очередь – экономики. Вводились выборы мастеров, начальников цехов, генеральных директоров. Сейчас это многим кажется настоящим цирком, а нам тогда было не до смеха. Подвергалось ревизии все, что было до «перестройки», потом вообще начался развал страны. Вся система снабжения завода была нарушена, пошли сбои в работе конвейера, простои вызывали задержки с зарплатой, рабочие были крайне недовольны. Появилась необходимость в создании Производственного совета, в общем, штормило ВАЗ сильно.

Я был замом Бредихина по организации труда вспомогательных рабочих. Дело в том, что в основном все проблемы возникали во вспомогательных производствах, а потом отражались на основном. В частности, я вспоминаю одну из первых проблем, которую пришлось мне решать, – реорганизация в цехе № 17 металлургического производства, где производилась оснастка. И он явился сдерживающим фактором развития, создавал проблемы в подготовке ВАЗ-2108.

Проблема состояла в том, что структура цеха перестала соответствовать новым задачам. До этого момента справлялись, все шло хорошо. Но наступил следующий этап, номенклатура росла, а цех-то один. Причем он, как и все вспомогательные, делал объем. Есть объем по алюминиевой оснастке, есть и по кузнечной, есть и по литейной. Они по трудоемкости все разные. Начальнику цеха, чтобы обеспечить показатели, надо в целом выполнить план по объему. Как всегда в таких случаях, какие-то из направлений страдают. Он может за счет «алюминьки» сделать больше по кузнице, или наоборот. И у производства возникают проблемы – с «алюминькой» хорошо, даже лишнего, а кузница стоит. А у начальника цеха все в порядке, он со знаменем впереди. А производство чихает. Когда эти три производственных участка начали мешать друг другу под одним руководителем, пришло время сказать: «Нет, ребята, надо, чтобы каждый отвечал за себя сам». Мы провели там серьезные работы по анализу, выработке предложений, изменению структур, нормированию. Не увеличивая численности, поделили цех на отдельные участки, каждый их которых начал работать со своими потребителями напрямую.

Потом была работа на сызранском заводе пластмасс, куда передали изготовление козырька, и там его осваивали. Потом ДААЗ, где расшивали узкие места. Понимаете, даже в такое трудное время ВАЗ не бросал своих смежников, по разным направлениям им помогал.

Что касается Бредихина как руководителя, могу сказать только положительное. Он давал полную свободу действий, никак не сдерживал. Единственное, требовал исполнения обязанностей, получения конкретных положительных результатов. Если этого нет – получишь по полной программе. Он не ругался, но выражал свое недовольство. Как это выражалось? Прежде всего, необычным для него мрачным выражением лица. Леонид Титович по натуре очень открытый, доброжелательный человек, а вот с разгильдяями, не исполнившими поручение, разговаривал буквально сквозь зубы. И это было страшнее шестнадцатиэтажного мата! Он мог многое простить – ну, ошибся, не домыслил человек, не хватило ума решить задачку – сам поможет. Но, если ты разгильдяй, работаешь спустя рукава, он раздражался, всячески выражал свою неприязнь.

Он ведь сам начинал с производства, знал всё досконально, Осипов Анатолий Карпович его очень ценил, сам и предложил на смену себе. И время показало, что Осипов не ошибся. Бредихин участвовал в становлении системы нормирования и оплаты труда в производствах, начиная с «нижних этажей», он доказал другим все преимущества этой системы. И во многом благодаря этому стал для многих непререкаемым авторитетом, главным специалистом по этой системе. С ним считались все – сколько генеральных директоров сменилось, но с Бредихиным считались все, он для всех был гуру в вопросах организации труда и заработной платы. Никогда не принималось никакого решения, пока его не завизирует Бредихин, генеральный даже приказ не подписывал, пока не видел подписи Бредихина. Не потому, что бюрократы, а потому, что знали: если Бредихин бумагу завизировал, значит, в этой бумаге полный порядок, там нет подвохов. Заводу очень повезло, что на таком важном посту был такой ответственный человек.