Les Arcanes. Ole Lukoie (СИ)

— Не плачь, Ким Чондэ, — тихо проговорил молодой человек, — этот мир не стоит того, чтобы ты из-за него плакал. Я знаю, это больно и несправедливо, слишком много для маленького мальчика и кажется, будто это никогда не кончится, но, к сожалению или к счастью, все заканчивается. Так ты меня учил. Всему приходит конец. Однажды. И все это тоже однажды закончится. Нужно это просто пережить. Стиснуть зубы и пройти через это. Впереди тебя ждет блистательное будущее. Ты станешь замечательным человеком. Настолько замечательным, что все эти люди вокруг тебя даже не способны это вообразить. У всех бывают тяжелые дни. У тебя, пожалуй, чуть больше, чем у других. Твой путь будет длинным и тернистым. Но ты справишься. Ты сможешь его преодолеть. Ты сильный, Чондэ. Я знаю. И я люблю тебя. Так что… подрастай поскорее, чтобы мы могли снова встретиться. И…

Исин замолчал, потому что ком подступил к горлу. Его голос, пропитанный слезами, глухо булькал в тишине комнаты, и это звучало отвратительно. Исин шмыгнул носом, запрокидывая голову вверх, чтобы не дать слезам пролиться.

— Не плачь, Ким Чондэ, пожалуйста, только не плачь… впереди тебя ожидает нечто ужасное, так что прибереги слезы на потом.

Молодой человек не знал, зачем он все это говорит. Чондэ не услышит его. Не узнает о его существовании еще много лет. И будет продолжать жить, не зная о том, насколько потрясающим человеком он станет для одного глупого непослушного ребенка, который вечно был недоволен всем, что делает этот замечательный человек.

— Не важно, каким жестоким к тебе будет этот мир, потому что у тебя всегда есть люди, которые будут любить тебя в сто раз сильнее, чем кого-либо еще. Они всегда будут рядом с тобой, даже когда тебе будет казаться, что у тебя никого нет. И им не будет важно, что было в твоем прошлом, не будет важно, любишь ты их или нет. Они просто будут любить тебя. Так сильно, как только способно любить их глупое сердце. Безрассудно и слепо. И ты должен понимать, что это дорогого стоит. Нет. Это бесценно.

Исин заметил, как туман начинает просачиваться, окутывая пространство. Ему пора было идти дальше.

— Все будет хорошо, Ким Чондэ, — Исин оперся на руку, наклоняясь над мальчиком, — ночи самые тяжелые, нужно просто продержаться и все снова будет хорошо. Я люблю тебя и буду любить, неважно, что я увижу дальше. Обещаю…

И он невесомо коснулся губами лба мальчика, после чего поспешно встал, не замечая, как Чондэ тяжело вздохнул, прикрывая глаза, и на губах у него появилась слабая улыбка, будто бы он слышал все, что говорит Исин. Будто бы он почувствовал этот поцелуй.

Исин продолжал пробираться через туман, внимательно вслушиваясь в голоса воспоминаний.

— Почему он так смотрит на меня? — говорил женский голос.

— Не обращай внимания, — вторил другой, но уже мужской.

Молодой человек на мгновение нерешительно замер. Он не имел ни малейшего понятия, может ли он просто пройти насквозь, не останавливаясь. Что если он не сможет выбраться, пока не посмотрит все, но ведь попытаться стоило?

— Ему стоило отправить тебя вслед за твоей никчемной матерью! Он бы мог просто бросить тебя где-нибудь умирать. Скажи спасибо, что ему не хватило духу так с тобой поступить!

— Да вы шутите, да? — Исин прикрыл глаза, болезненно потирая переносицу. — Как вас вообще земля таких носит? Говорить такое ребенку…

— С какой стати я должен вставать посреди ночи и идти его успокаивать? Это ведь ты его рожала, а не я! — кричал до боли знакомый голос. Исин сделал глубокий вдох через рот.

— Не смей так разговаривать с ней, мелкий ублюдок!

— Не смей скидывать на меня заботу о своем отпрыске, которого ты где-то нагулял! — послышался полный яда ответ Чондэ. — Я не подписывался подтирать задницу еще одной твоей ошибке…

— Ты моя единственная ошибка! — сквозь зубы прошипел мужчина. — Если тебе что-то не нравится, убирайся из этого дома! Убирайся и умри любой смертью на свой выбор! Пока это мой дом, ты будешь делать так, как я скажу! Ты должен быть…

— Благодарен? — переспросил юноша. — О, разумеется, я благодарен. За крышу над головой, за еду, за одежду, за постоянные побои, на которые ты был щедр, за ненависть окружающих… за все это я тебе очень благодарен. И в большей степени за то, что ты убил ее и опорочил ее имя… Или ты думал, что я всю жизнь буду верить в сказочку о том, как моя мать меня бросила? Как ты вообще можешь спать по ночам, зная, что убил ее?

— Ах ты! — звонкий удар оплеухи разрезал воздух.

Исин прикрыл рот рукой, выдыхая, и отвернул голову, поднимая глаза. Ему медленно начинало казаться, что Чондэ сам напрашивается на побои. Лучше бы он молчал. Это все меньше походило на воспоминания и больше тяготело к переходу в очень захватывающий и драматичный сериал. Исин не мог отделаться от мысли, что он хочет узнать, что же все же случилось на самом деле. Когда-нибудь, если в его жизни наступят тяжелые времена, он точно снимет такой сериал. Но это все шутки, а если серьезно, где выход? И как далеко ему еще нужно идти. Если подумать, жизнь у Чондэ была длинная, а это вряд ли половина.

— Почему ты плачешь?