Лес Гримм

– Послушай, то, что произошло между нами… – Я живо представляю, как его губы прижимаются к моим губам. – Мне жаль, что я…

– Ты взял мою накидку? – выпаливаю я.

– Эмм… да. – Он потирает затылок, а затем тянется к рюкзаку. Он как раз ослабляет застежки, когда возвращаются Зола и Хенни, каждая из которых держит в руках по дымящейся миске.

Зола протягивает ее Акселю.

– Поешь. Генриетта сказала, что вы были в дороге несколько дней и даже вместе спали. – Аксель откашливается, проглатывая первую ложку рагу. – Хотя Генриетта уверяет, что она спала с Кларой.

– Я также не раздевалась, – добавляет Хенни, – если не считать ночь, когда Клара завязала Акселю глаза. – Я многозначительно смотрю на подругу, на что она качает головой и губами спрашивает меня: «Что?»

Взгляд Золы пронзает меня насквозь, ее улыбка слаще меда.

– А что насчет тебя, Клара? Ты тоже спишь одетой, когда связана с Акселем?

Мои щеки пылают жарче, чем в кузнице.

– Конечно! Я… он… – Еще одно воспоминание мелькает передо мной, даже более яркое, чем первое. Моя голова прижимается к обнаженной груди Акселя, его пьянящий запах проникает в мои чувства. Я моргаю и слегка отклоняюсь назад. – Нет ничего неприличного в том, что Аксель и я, мы… – Мой голос эхом отдается у меня в ушах, но медленнее, чем я говорила.

Аксель откашливается.

– Что в рагу, Зола… эмм Золушка? Оно потрясающее.

Умно. Прямо сейчас нам нужно было сменить тему.

Зола открывает рот, но Хенни ее опережает.

– Ты имеешь в виду, чего в нем нет. Ты бы видел ее коллекцию трав, пряностей и порошков. Там практически целая аптека. Да у нее даже мышьяк есть!

– Зола, только не говори мне, что ты отравила нас, – нервно усмехается Аксель.

Она хитро улыбается.

– Мышьяк только для моего зверинца.

– Конечно. – Он снова смеется, но на этот раз искренне. – Что ж, ты правда сделала эту лощину домом.

Хенни улыбается Золе.

– Моя сестра умеет создавать красоту. – У меня возникает отчетливое ощущение, что она пытается произвести впечатление на Золу, но та остается равнодушной и вообще не обращает внимания на сестру, когда та говорит. Зола, должно быть, не помнит Хенни. Ее внимание по-прежнему приковано к Акселю. Каждый раз, когда он зачерпывает очередную ложку рагу, ее взгляд опускается и поднимается от его губ к глазам.

– Ты красив, как принц, – признает она, как будто размышляет о нем про себя. – Но мне интересно, действительно ли ты мой принц. Мне бы хотелось получить знак.

Аксель снова разражается нервным смехом. Я чуть не упоминаю карту Пронзенные Лебеди, но сомневаюсь, что Зола смогла бы осознать важность бабушкиного предсказания, не в ее душевном состоянии. Она, вероятно, даже не помнит бабушку. Похоже, она ничего не помнит о Лощине Гримм.

Или же помнит?

– Ты когда-нибудь пыталась найти Sortes Fortunae в лесу? – спрашиваю я.

– Конечно, – тут же отвечает она. Аксель замирает с приоткрытым ртом, его ложка застывает на пути ко рту. Зола берет его за руку и мягко заставляет проглотить рагу. – Почему, ты думаешь, я выбрала именно эту лощину? – добавляет она, затем читает последнюю часть загадки со страницы, которую Книга Судеб оставила в деревне:

Где вода упадет,
Слова вы найдете,
И проклятье исчезнет,
Когда другого желанием спасете.

– В этом месте таятся все знаки. Падающая вода, ощутимая магия, даже грибы в красную крапинку, точно такие же, как те, что окружали шатер, где хранится Sortes Fortunae… Где она раньше хранилась, – поправляется она, опуская забытое название Лощины Гримм.

Я поднимаю бровь, впечатленная тем, как много она помнит. Я искоса бросаю взгляд на Акселя и поднимаю четыре пальца, уменьшая Золу на одно деление в нашей шкале безумия.

– Но ты так и не нашла книгу? – уточняю я и осматриваю лощину, чтобы проверить, не пропустила ли чего-нибудь.

Она печально качает головой.

– Даже если бы я нашла, то не смогла бы загадать желание.

Хенни отставляет свою миску, когда доедает рагу.

– Ты никогда не рассказывала мне о своем желании.

– Разве? – Зола наконец встречается взглядом со своей младшей сестрой. – Что ж, это было до проклятия. Ты была совсем маленькой.

Хенни на мгновение теряет дар речи. Как и мы с Акселем. Зола только что признала, что помнит кого-то из своего прошлого.

– Что ты пожелала? – спрашивает Хенни, затаив дыхание, стараясь не разрушить чары ясности, окутавшие Золу.

Кроткие глаза Золы устремляются на Акселя, и она застенчиво опускает голову.

– Я не могу поделиться этим.