Лес Гримм

Бумажки падают в два кубка, которые стоят на полу. Как только кубки наполняются, они разлетаются и превращаются в пару изящных хрустальных туфелек, одна из которых янтарного цвета, а другая – цвета мха. Я моргаю, и хрустальные туфельки оказываются у меня на ногах.

Смех Золы звучит у меня в ушах. Она целует меня в щеку.

Я не хочу смотреть на нее, поэтому я не отрываю взгляд от туфелек.

– Теперь моя очередь быть избранной, – говорю я им и листочкам, которые они прячут. Мое заявление кажется важным. Это как-то связано с образами, мелькающими передо мной. Желудь. Развевающаяся полоска розово-красной шерсти. Тонкая веревка, которой мы с Акселем привязаны за лодыжки. Пара белых лебедей.

– Я должна подготовиться. – Голос Золы звучит вокруг меня. – Эта эйфория продлится не дольше Полуночи, и прежде чем чары рассеются, я увижу себя невестой.

Глава 20

Я не знаю, когда это произошло, день был сплошным туманом танцующих красок и бестелесных голосов, но солнце село, и полная луна повисла надо мной в ярко-голубом небе. Я бродила по лесу в поисках чего-то. Я спотыкаюсь о ступени из натурального камня, которые ведут на большую поляну, и смутно понимаю, что нашла его.

Луг, где состоится бал.

Луна и звезды опускаются все ближе, и я вижу их серебристыми прожилками, словно люстру и подвески на переливающихся цепочках. Они освещают место для танцев, покрытое мягкой травой и обилием полевых цветов. В центре находится мерцающий пруд. Лепестки лилий переливаются розовым и белым.

Некоторые из окружающих деревьев выпускают корни и уменьшаются до размеров человека, становясь похожими на людей. Они выходят на площадку парами и начинают кружиться, обхватив друг друга своими ветвистыми руками.

Лес исполняет симфонию из стрекотания сверчков, воркующих соловьев и дуновения древесных ветров. Мое бьющееся сердце дополняет мелодию.

Я кружусь среди танцующих деревьев, мои ноги в хрустальных туфельках отбивают ритм завораживающего вальса, раз-два-три. Все, что мне сейчас нужно, – это партнер. Красавец клен предлагает мне руку, но я вежливо отказываюсь, покачав головой и присев в реверансе. Я хочу кого-нибудь другого.

Я нахожу его под грибом в красную крапинку, который выше маминого дуба Гримм. Он сидит, прислонившись к его белому стволу, его глаза остекленели. Но, как только он видит меня, его взгляд становится сосредоточенным и теплым. Он поднимается на ноги. Его рубашка, жилет и брюки растворяются в дымке, и я вижу, что вместо них на нем царственный наряд цвета золота и слоновой кости: парчовый сюртук с высоким воротником, шелковый жилет под ним и бархатные бриджи, заправленные в высокие начищенные сапоги.

Его руки обхватывают меня за талию, и он притягивает меня к себе, так что наши тела соприкасаются.

– Клара, – шепчет он, и мое имя на его губах имеет вкус и запах, как у каждого летнего вечера, заключенного в пьянящую смесь вишневого вина.

Я прижимаюсь к нему.

– Потанцуй со мной.

Его правая рука скользит по моей спине, а левая сжимает мою правую руку и поднимает ее. Мы начинаем кружиться по площадке. Деревья расступаются перед нами. Луна и звезды освещают нас. Они сияют на нашем пути и украшают нас серебром.

– Почему ты плачешь? – Голос Акселя звучит как нежный шепот.

Я плачу? Только сейчас я понимаю, что слезы текут по моим щекам.

– Думаю, это от радости. – Но если это так, то почему так болит в груди? – Не отпускай меня. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. – Боль лучше, чем возможность потерять его.

Он убирает руку с моей спины, и боль внутри меня усиливается. Но потом он смахивает мои слезы и целует меня в лоб.

– Я никуда не уйду.

Он крепче прижимает меня к себе, и я кладу голову ему на плечо. Мы раскачиваемся в более медленном ритме и под более чистую мелодию, а затем наши ноги отрываются от земли. Мы плывем над дикой травой, сверкающим прудом, цветущими кувшинками. Деревья на лугу отступают к границам бального зала и снова вырастают в гигантов, которые обрамляют нас сосновыми ветвями и листьями дуба и клена.

– У тебя есть крылья? – спрашиваю я Акселя, чувствуя головокружение от прекрасной невесомости того, как он меня держит.

Его грудь вибрирует от тихого смешка.

– Я собирался задать тебе тот же вопрос.

Я смотрю на него и думаю о себе. Это правда, что у нас за спиной нет крыльев, но у него на сюртуке и у меня на платье выросли шелковистые белые перья. Лебединые перья.

По моему лицу снова текут слезы. Они стекают струйками у меня под подбородком и бегут по шее. Я не должна была влюбляться. Карта с Пронзенными Лебедями никогда не предназначалась для меня. Как такое могло быть, если бабушка вытянула Клыкастое Существо? Это несправедливо.

– Что несправедливо? – спрашивает Аксель, и я понимаю, что сказала это вслух. Я больше не могу держать ответ в себе. Он мучает меня с тех пор, как Аксель поцеловал меня в глаза под платаном. Если быть честной с самой собой, то это гложет меня с тех пор, как он позволил мне плакать у него на плече после того, как мы помогли родиться двум ягнятам.