Лес Гримм

Мой взгляд затуманивается, в груди разливается тепло. Я умру, потому что Хенни не сможет убить Гензеля и Гретель, и все же я люблю ее за это. Я бы не стала пытаться изменить ее, даже чтобы спасти себя.

Вой прорезает шум дождя. Хенни поднимает опущенные глаза.

– Вы слышите это? – спрашивает она близнецов и расправляет плечи. – Волк пришел за вами, потому что вы вели себя ужасно плохо.

Гензель снова смеется, но его смех звучит натянуто.

– Нет.

– Да, – парирует Хенни. – Волк ест плохих людей. Гензель и Гретель плохие.

– Не плохие, – говорит Гретель.

Волк завывает второй раз, и этот звук отдается в моих костях. Только волк Гримм мог издавать такие пронзительные звуки ужаса.

– Очень плохие. – Хенни переводит взгляд с близнецов на меня, как мать, которая застала своих детей за битвой подушками, а не за их попыткой задушить своих гостей. – Самые непослушные.

Раздается третий вой, пугающе близкий.

Гретель отпускает мою накидку. Гензель бросает удавку. Я падаю на четвереньки и хватаю ртом воздух. Аксель поднимает меня на ноги.

– Хватай рюкзаки! – кричит он Хенни. – Нам нужно торопиться. Волчица пришла за Кларой.

Я в этом не сомневаюсь. Особенно после последней нашей встречи. Хенни хватает рюкзаки и бежит наружу. Мы с Акселем следуем за ней, он поддерживает меня за руку. Дождь хлещет нас по лицам. Все вокруг расплывается.

– Сюда! – кричит Хенни. Она нашла начало ущелья по каменистой тропинке.

Мы карабкаемся за ней. Воздух оглашает еще один вой. Он заканчивается грубым лаем. Я оглядываюсь. Гензель и Гретель вышли из своей комнаты под сосной. Между ними и нами стоит волчица Гримм.

Несмотря на проливной дождь, шерсть волчицы стоит дыбом. Она расхаживает из стороны в сторону. Царапает землю. Отстаивает свою территорию. Она стоит лицом к близнецам, повернувшись к нам спиной.

Я не могу поверить своим глазам. Она… защищает меня?

Гензель и Гретель держат друг друга за руки. Точно так же, как когда я впервые увидела их, жуткие отражения друг друга. Позади них корни сосны поднимаются и тянутся к волчице.

Но это не пугает ее. Она высоко держит голову, навострив уши, и выпрямляется во весь рост. Она издает громкое рычание, от которого по спине пробегают мурашки.

Гензель и Гретель сжимаются от страха. Корни возвращаются на свои места.

Волчица Гримм поворачивается ко мне. Вспышки молний освещают ее большие глаза. Они, несомненно, фиолетовые.

Мурашки пробегают у меня по спине. Я не могу понять почему, но я чувствую родство с ней, связь, которая выходит за рамки ошеломленной благодарности. Связь гораздо глубже, это воспоминание, которое я не могу вытащить на поверхность.

– Скорее, Клара! – Аксель тянет меня. Я киваю волчице, признавая, что она сделала для нас, и убегаю со своими друзьями в ущелье.

Глава 31

Когда мы выходим из ущелья и возвращаемся в наш прежний лагерь у ручья, ночь наступает быстро. Дождь прекратился полчаса назад, но земля все еще мокрая. Мы выгребаем траву и сосновые иголки из-под деревьев, чтобы расчистить сухой участок земли для ночлега, и расстилаем промокшие спальные мешки поверх рюкзаков.

Когда мы зажигаем фонарь и устраиваемся поудобнее, я замечаю, как на берегу ручья поблескивает что-то серебристое. Я подхожу поближе и нахожу трех жирных форелей, лежащих бок о бок, только что выловленных, но мертвых, хотя их чешуя еще влажная.

Рядом с рыбой на земле видны отпечатки больших лап. Здесь была волчица Гримм. Она обошла нас по другому пути и, судя по всему, оставила нам подарок.

Я осматриваю темный лес. Я не вижу ее, но каким-то шестым чувством ощущаю, что она рядом и наблюдает за нами. Но сейчас эта мысль меня утешает.

Когда я показываю Акселю и Хенни рыбу и следы, они тоже не обеспокоены тем, кто принес нам еду. Они были свидетелями того, как ранее волчица Гримм встала на нашу защиту.

Хенни достает из рюкзака сухие сосновые шишки и разводит огонь, пока мы с Акселем потрошим рыбу. Вскоре наш ужин готовится на маленьком костерке.

Хенни сидит, скрестив ноги, и греет руки. Я стою поближе к огню, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, пытаясь высушить платье. К счастью, оно не слишком промокло. Но даже если бы это было так, я слишком устала, чтобы снимать его и проводить ночь в одной сорочке и накидке.

Аксель снял жилет и ослабил шарф, но так и не снял оставшуюся мокрую одежду. Он лежит на боку у костра и жует кончик длинной травинки точно так же, как когда-то жевал солому в Лощине Гримм.

– Клара? – зовет меня Хенни. Я поворачиваюсь, заинтригованная тоном ее голоса. Он нежен, что для нее естественно, но в то же время более твердый. Более смелый, а не робкий. Как будто за последние три дня она повзрослела на три года и ко мне только что обратилась восемнадцатилетняя девушка, а не пятнадцатилетний подросток. – Мы старались изо всех сил в этом лесу.

Я киваю, не уверенная, нравится ли мне направление этого разговора.

– Нам повезло, что мы остались живы, – продолжает она.

Я искоса смотрю на Акселя, гадая, разговаривал ли он об этом с Хенни. Они решили как-то помешать моему плану? Но он только пожимает плечами, слегка покачивая головой.