Лес Гримм

Я восхищаюсь смелостью этого платья и силой, которую излучает мама, надев его, но в то же время я поражаюсь, когда вижу ее в таком чувственном наряде. Она всегда была уверенной в себе женщиной, никогда не стыдилась своего тела, не боялась мыться в медной ванне, которую мы поставили на кухню без занавесок. Но видеть, как она выставляет себя напоказ, все еще странно и тревожно.

Я вспоминаю, какой маленькой я была, когда видела ее в последний раз… как много я, возможно, никогда не знала о Розамунд Турн, даже тогда.

Она заправляет в длинный рукав своего платья красный колокольчик, который я ей подарила, и выпрямляется, глядя на меня сверху вниз с расстояния в четыре дюйма, разделяющих нас. Венок из красного шиповника в ее волосах дополняет потрясающую красоту ее царственного облика.

– Ты видишь сны? – спрашивает она, изучая мое лицо. – Поэтому они позвали тебя?

– Я… – Я не знаю, как ответить на ее вопрос. Почему я здесь? Как я здесь? Я же разрушила проклятье, или, по крайней мере, оно начало спадать. Верно?

Я ерзаю и бросаю взгляд в окно, но не вижу леса за плющом и колючками. Полагаю, мне это и не нужно. Мама должна стать доказательством того, что проклятие снято. Но это не так. Она все еще верит, что она Шиповничек.

Тогда возникает проблема, касающаяся меня. Если я действительно сняла проклятие, почему я все еще жива? Я полагала, что моя жизнь была частью негласной сделки, на которую я согласилась, когда загадала свое единственное желание. Моя жертва, чтобы спасти маму. Исполнение моей судьбы.

Я не понимаю, что мне еще остается делать, кроме как…

– Думаю… Я должна отвести тебя домой.

Это должно стать моей последней задачей, даже если Sortes Fortunae не написала мне об этом. Возможно, когда мама зайдет за ясени и вернется в Лощину Гримм, проклятие полностью спадет. И когда она наконец спасется от влияния леса, моя жизнь оборвется.

– Домой? – Она поднимает темную бровь. – И что это за место, если не стены этого замка?

– Дом за пределами леса.

– Там ничего нет. Существует только лес.

– Неправда. У нас есть дом, овцы. Твой любимый ягненок, Мия, вырос. Она мама, как и… – Я замолкаю и стараюсь успокоиться, смаргивая подступающие слезы. – Она и ее потомство дают самую мягкую шерсть.

– Мне не нужна шерсть.

– Но ты холодная. Я почувствовала это.

– Красный – это тепло.

– Что ты имеешь в виду?

– Красный – это магия. Он ответ на все. Он одевает тебя. Утоляет голод. Спасает.

Я вспоминаю слова бабушки, что маму не защищал красный колокольчик, когда она вошла в лес. Может, потом она поняла, что ей было необходимо, даже если не помнит зачем.

– Красный действительно спасает, – соглашаюсь я. – Поэтому я ношу эту накидку.

Когда она наклоняет голову к накидке и протягивает руку, чтобы коснуться ткани, с ее короны, украшенной венком из шиповника, падает лепесток.

– Кое-кто сшил ее для меня, – добавляю я, надеясь всколыхнуть что-нибудь в ее памяти. – Книга велела ей это сделать. Она сплела шерсть, покрасила ее в красный цвет с помощью колокольчика и попросила Фиору Винтер соткать ее. А потом этот кое-кто вырезал выкройку по моему размеру и сшил из кусочков накидку. – Я прикусываю нижнюю губу, потому что мои губы дрожат, а из глаз текут слезы. – Она сделала это, потому что любила меня. – Мама поднимает руки к моему лицу. Мне до боли хочется прижаться к ее ладони, но ее рука так и не касается моей щеки. Вместо этого она собирает слезу на палец и с любопытством рассматривает ее.

– Ты плачешь, потому что тебе тоже ничего не снится?

– Мне снятся сны.

Ее зеленые глаза встречаются с моими.

– Тогда тебе нужно поспать.

Я киваю, но при этом хмурюсь. Разве не все спят?

Она издает сдерживаемый вздох, берет обе мои руки и прижимает их к своей груди, притягивая меня ближе.

– Значит, это тебя я ждала.

Наступает неловкая пауза.

– Да, – наконец отвечаю я, потому что уверена, что я именно этот человек, даже если не по той причине, о которой она думает. – Как я и сказала, я пришла, чтобы вывести тебя из леса.

– Я не могу уйти, пока не найду, что потеряла.

– И что же это? – Остались ли у нее воспоминания об отце? Мама пошла в Лес Гримм, чтобы найти его. Она так и не узнала, что он умер до того, как она ступила сюда.

Господин Освальд, председатель деревенского совета, был первым, кто принес эту новость. С того момента, как он вошел на нашу овцеводческую ферму, его голова была опущена, а в руках он держал шляпу. Сначала я испугалась, что с мамой что-то случилось. Она отправилась в свое путешествие четыре дня назад, и за это время я дважды видела волка Гримм. Но господин Освальд вместо этого рассказал нам с бабушкой, что случилось с отцом: его тело, запутавшееся в сети, вынесло на берег из реки Мондфлусс в Лощине Гримм. Несчастный случай на рыбалке, объяснил он.