Лес повешенных

Поручик Варга был обозлен, Болога вел себя с ним просто оскорбительно: заявить, да так откровенно и нагло, прямо в лицо, что собираешься дезертировать, – видано ли такое... Первым его движением было тут же поставить в известность командование, но... донос... да еще на давнего товарища... «В конце концов, – подумал он, – это и в самом деле не мое дело. Да и мало ли что кому приходит в голову. Некоторые офицеры такое несут, что не приведи господь. И что же, прикажете на каждого доносить? Апостол, по крайней мере, честен, смел и откровенен...»

– Ну и нагородил ты тут, брат! – добродушно заявил он с некоторой нарочитой небрежностью. – Лучше пойдем-ка к генералу да исхлопочем себе заслуженный отпуск!

– И правда нагородил... – согласился Апостол. – Мало ли что скажет человек, когда на душе у него пакостно!.. Пойдем!..

Варга двинулся вперед по грязному, зашарканному коридору офицерского вагона, наполненного светом яркого весеннего солнца. Неожиданно вагон качнуло, да так сильно, что Варга, пошатнувшись, ухватился за стенку, чтобы не упасть, и крепко выругался. Сзади, немного поотстав, шел Апостол, шел он твердой, спокойной походкой, будто качка ему была нипочем.

3

Они миновали вагон третьего класса, набитый до отказа солдатами и штатскими. В узком проходе, сбившись тесной кучкой, сидели на своих узлах и торбах несколько крестьян-венгров и разговаривали шепотом, точно боялись быть услышанными. У самых дверей в закутке беседовал с другой кучкой крестьян худющий, долговязый румынский священник в поношенной рясе и с реденькой бородкой.

Проходя мимо священника и услыхав румынскую речь, Апостол невольно обернулся и вскользь посмотрел на него. Лицо священника показалось ему знакомым. Протискиваясь к самым дверям, Апостол еще раз обернулся. «Да откуда же я его знаю, где я мог его видеть?..» – подумал он.

В следующем вагоне ехал генерал Карг. По коридору разгуливали и норой останавливались у окон офицеры, искавшие счастливого случая приватно поговорить с его превосходительством. Стеклянные двери генеральского купе были задернуты коричневыми шторками. Адъютант вышел в коридор и попросил офицеров говорить потише: его превосходительство не переносит шума... Варга подошел к адъютанту, дружески взял его за локоть, отвел в сторону.

– Гросс сказал, будто командующий хочет нас видеть, – он указал глазами на Бологу. – Справься, дружище.

Адъютант протянул руку Бологе, которого не видел со дня злополучной аудиенции, и вальяжно направился обратно в генеральское купе.

– Попробую! – сказал он, не оборачиваясь.

Минут через пять он выглянул в коридор и, подмигнув, позвал Апостола:

– Болога, иди, его превосходительство ждет тебя...

У Варги лицо удивленно вытянулось, он как бы спрашивал: «А как же я?», на что в ответ адъютант только пожал плечами, как бы отвечая: «На счет тебя никаких указаний не поступило...»

Генерал был в отличном расположении духа. Наконец-то он после долгих и унизительных стараний добился ордена Марии-Терезии. Он сидел, раскинувшись на кушетке и вытянув свои короткие ноги. Повернув к вошедшему смуглое морщинистое лицо, он смерил Бологу взглядом с ног до головы, остался весьма доволен боевой выправкой поручика и улыбнулся.

– Ну, молодцом! – громко одобрил он Бологу и по-барски лениво протянул ему унизанную перстнями пухлую дамскую ручку.

Апостол осторожно пожал ее и тоже ответил слабой улыбкой бескровных губ. На его изжелта-бледном лице выделялись лишь сияющие голубизной глаза, светившиеся внутренним светом. Генерал опять смерил его взглядом с ног до головы и тем же барственным приглашающим жестом указал ему на место рядом с собой на кушетке. Напротив генерала сидели неизвестные Апостолу два человека: сутуловатый полковник и щупленький, с живыми умными глазами майор. Из коридора донесся оживленный громкий разговор, взрыв смеха, адъютант пулей выскочил за дверь и вновь напомнил офицерам, что его превосходительство не переносит шума...

Генерал расспрашивал Бологу, тяжелое ли у него было ранение, в каких госпиталях он лежал, как теперь себя чувствует. Но Апостол понимал, что до всего этого ему нет дела, а интересует его лишь одно – то, что совсем недавно так насторожило поручика Варгу и вызвало у него такое бурное раздражение. Обращался генерал с Апостолом мягко, можно сказать, по-отечески. В конце концов, выдержав незначительную паузу, он выстрелил в Апостола, по-видимому, заранее заготовленным вопросом, хотя и придал ему шутливый оттенок:

– Ну, что, поручик, конец света наступил оттого, что ты едешь с нами?

Спросил, и было видно, что в ответ он ожидает короткого и четкого – нет!

Апостол слегка помешкал, как бы подыскивая подходящие слова, и спокойно сказал:

– Я, ваше превосходительство, не трус, как вам известно, но все же откровенно признаюсь, что в каком-то смысле конец света наступил...

Брови генерала стянулись у переносицы, пухлые пальцы тронули усы, точно собирались их встопорщить.

– В каком смысле? Не понимаю! – грубо и резко спросил он.