Лес повешенных

– Недалеко от Фэджета, где обитает ваше главное начальство или командование, уж не знаю, как оно у вас там прозывается, – все еще не в силах избавиться от испуга ответил священник, может быть, смущаясь еще и тем, что говорит с офицером по-румынски.

– Оказывается, в этой стороне есть румынские деревни? – удивился Апостол.

– Не совсем румынские... скажем, наполовину... Деревня Лунка... Правда, по-венгерски она прозывается...

– Лунка?! – радостно воскликнул Апостол, так и не услышав, как «прозывается» деревня по-венгерски. – Вот так удача! Ведь и мне туда... А помнишь, друг ситный, что и в наших аркадиях тоже была деревня с таким названием... Лунка!..

– Еще бы не помнить!.. Родное не забывается, Апостол... – улыбнувшись, сказал Константин. – Тут и румыны говорят по-венгерски... Привыкли... среди венгров живут... Может, оно так и лучше...

– Чем же лучше? – возмутился Апостол. – Да ведь если так дальше пойдет, ты, батюшка, в один прекрасный день без прихода останешься...

– Чему быть, того не миновать, – философски заметил Ботяну и застенчиво улыбнулся. – На все воля божья... Семь бед – один ответ! Человек ко всему привыкает... Спасибо еще, что живы...

– Были бы твердые идеалы, ничего бы не страшно! – уверенно сказал Апостол.

– Бог – наш идеал, – кротко возразил священник и снова улыбнулся: – И в муках и в радости нам пример... – И шепотом, выдохом закончил: – Бог!..

Ботяну рассказал, как его и еще троих самых уважаемых местных жителей после вступления Румынии в войну власти выслали в глубь Венгрии, под Дебрецен, и бедная матушка с грудным младенцем и престарелой матерью осталась без всяких средств к существованию. Три долгих месяца он о них ничего не знал, думал, погибли, но смилостивился господь, не дал им пропасть, живы и здоровы, ждут не дождутся его обратно. Он стал хлопотать о возвращении домой, ему пообещали, но проходила неделя, другая, третья... а дело не двигалось с места. Сколько порогов он обил, скольких чиновников обошел, просил, умолял, унижался, а все без толку... Отказывали ему под всякими благовидными, а порой и неблаговидными предлогами: то нельзя в прифронтовую полосу, потому что опасаются за его жизнь, то прямо говорили, мол, румыны народ неблагонадежный, то еще что-нибудь и похуже... Тогда он догадался исхлопотать разрешение, чтобы перевели семью к нему, и тут-то власти позволили ему вернуться, правда, с условием, что будет он вести себя тише воды ниже травы... Видать, так господь распорядился!..

Лицо у Апостола становилось то грустным, то улыбчивым, пока он слушал рассказ Константина. Сердце сжималось от боли: сколько же человек выстрадал ни за что! Сколько мучений и унижений выпало на его долю... В ответ он тоже вкратце поведал Константину, как и почему стал военным и попал на фронт.

– Мы с тобой, Константин, непременно еще увидимся и обо всем поговорим по душам! – заверил его Апостол, пожимая на прощание руку.

Константин не то сконфузился, не то испугался.

– Милости просим, – все же любезно ответил он и добавил: – Матушка написала мне, будто у нас в доме бывают и военные... Такое уж нынче время...

Апостол улыбнулся, но улыбка у него вышла недобрая, вымученная.

4

Отдел снабжения боеприпасами расположился на окраине деревеньки Лунка, в избе могильщика Паула Видора. Окна избы смотрели в проулок, узкие сени со всегда распахнутой настежь дверью делили избу на две половины – большая, правда, отведена была под канцелярию, а в меньшей, левой, тоже разделенной надвое, жили начальник канцелярии и сами хозяева.

Апостол принял у бывшего начальника дела: кучу бумаг, папок, ведомостей и реестров. В поезде он совсем не спал и умирал от желания выспаться, поэтому слушал своего предшественника вполуха, сонно, не в силах сосредоточиться. Но как только поручик развернул перед Апостолом карту местности, Болога оживился, будто его окропили живой водой, и с любопытством стал изучать красные и синие отметки, причудливые изломы линий. От слабости и усталости у него внезапно закружилась голова, он чуть было не потерял сознания...

– Ничего не соображаю... Извините, поручик, я уж потом как-нибудь сам потихоньку разберусь, голова гудит как котел, устал...

– Да тут и разбираться не в чем, – быстро заверил поручик, обрадовавшись, что не надо возиться с осточертевшими конторскими книгами. – Карта слегка устарела, надо было бы обновить, да все руки не доходили... Вот здесь, к примеру, к югу от холма стоит гусарский полк, так как на этом участке ожидается атака румын. Впрочем, карта только для ориентации и знакомства, склады боеприпасов находятся там же, где указано на карте, а больше нам и нс требуется ничего знать. Остальное не наша забота...

Чтобы он наконец ушел, Апостол торопливо сунул ему руку и через силу улыбнулся.

– Бледный вы какой-то, видать, не совсем еще поправились, – сказал на прощание поручик. – Вам бы отдохнуть, не утруждать себя слишком, отлежаться...