Лесное лихо

– Что есть, то есть, зять. – Дед Некрас присаживается на завалинку. – Может, варево выйдет солоно, а может, и нет. А вы, парни, – он как будто только что замечает Влада со Стасом, – как будто заскучали, нет? Так у нас скучать не полагается. Эй, Милко! Иди-ка сюда, лайдак, вот я тебя! – На зов подходит мальчишка восьми лет, один из младших дед-Некрасовых сыновей. – Ну-ка, дядька, покажи племянничкам, где у нас дровяник. Третьего дня я добру сушину из озера выловил, а разделать всё недосуг, – говорит дед Некрас. – Вот вы её распилите да поколете. Милко вам всё покажет и сручье выдаст – пилу да секиры. Работы немного, как раз, чтобы размяться после тряски в седле. Понадобитесь – кликнем.

– Верно, – говорит отец. – Не на курорт приехали. Давайте, парни.

Понимая, что их под весьма прозрачным предлогом отсылают подальше, Стас и Влад идут за малолетним дядькой, который в полтора раза моложе младшего племянника.

«Добра сушина» представляет собой выцветшее до светло-серого цвета дерево. Ствол наспех распилен на несколько брёвен – это было сделано, чтобы поднять добычу из озера. Рядом кучей лежат толстые сучья.

Милко выносит из дровяника двуручную пилу, топор и колун. Влад и Стас подкатывают один обрезок ствола под другой, чтобы конец свободно свисал, и начинают пилить. Милко принимается за разделку сушняка. Видно, что мальцу тяжеловато держать топор, но он работает сноровисто, не хуже взрослого мужика.

– Интересно, что они там решили… – говорит Стас через некоторое время.

– Узнаем ещё. Нас позовут, – отвечает старший.

В этот момент их негромко окликает девичий голос.

Возле угла дровяника, привалившись плечом к стене и сложив руки на груди, стоит Предрага.

Все трое одновременно бросают работу. Девушка смотрит на них, покусывает ноготь и ухмыляется.

– Послушай-ка, э-э… Предрага… – говорит ей Влад.

Девушка смотрит на него с выжидательной улыбкой, и Влад решается:

– Милко, Стас, вы уж тут порубите, а нам с Предрагой поговорить надо.

Они уходят за угол сарая. Предрага уже почти не хромает, хотя идёт без костыля, лишь слегка опираясь на руку Влада. Стас борется с искушением прокрасться следом, но, вздохнув, замахивается колуном над чурбаком, поставленным на другой…

Он успевает устать, когда прибегает еще один парнишка сообщить, что их зовут старшие родичи. Стас не без удовольствия откладывает колун. Предрага с Владом уже вернулись. Присланный парнишка торопит:

– Дядьки собрались на раду! Вас ждут!

Их вправду ждут. За столом в горнице, под божницей, сидит прадед Ждан, справа от него – дед Некрас. А ещё два десятка мужиков – и молодых, недалеко за двадцать, и кряжистых усачей средних лет, и ещё один пожилой – длинноволосый, плешивый, бородатый, со злыми колючими глазами.

Помимо них, за столом сидят ещё отец и дядька Завид. Сидят они немного поодаль, потому что Завид ещё не женат, а отец и вовсе не Кресич.

Влад и Стас по обычаю кланяются собранию.

– Проходите, парни, садитесь, – говорит дед Некрас. – Вот, знакомьтесь, родичи, кто кого не знает…

Дед Некрас размеренно представляет братьев родных, двухродных и трёхродных, и Стас шепчет про себя их имена, чтобы, паче чаяния, не забыть.

– …А вот зять мой Ингорь да сыны его, Влад да Стас. Вы ведь прежде не виделись. А сейчас нам вместе думать. Дело нешуточное заварилось. Расскажи-ка, Завид, как вы в лесу девку из Бродья встретили. А вы слушайте, да поправьте, если что не прямо скажет.

Завид размеренно рассказывает о происшествии в пуще.

– Я так разумею, это знак, – заканчивает Завид свой рассказ. – Знаю, от пращуров заповедано честь рода хранить и за родную кровь с главниками биться. Я крови не боюсь, сам Третьяка Броджича отправил на небеса, а его молодший братишка Драган в запрошлом году мне кишки выпустил…

– Знаем, племяш, знаем, – перебивает его двоюродный дед Нежелан. – Знаем, что ты вояка добрый. Так в том никто не сомневается. Но сейчас ты ведёшь к тому, чтобы нам с Броджичами замириться, так?

– Нет, – упрямо говорит Завид. – Но знак нам был, и с этим надо что-то делать.

– «Знак», «знак»! – сердится Нежелан. – А если простое совпадение? Или чёртова ведьма сама всё подстроила?

– Отрядим послов в храм, или к отшельнику, отцу Богумилу, – говорит Нелюб. – Нехай святые волхвы кидают резы или иначе спросят Богов, как нам быть.

– Нет! – негромко, но властно говорит прадед Ждан. Все замолкают и поворачиваются к нему. – Не для того мы собрались, чтобы передоверить кому-то решение, хотя бы и святым волхвам. Боги дали знак нам самим. А мы – не мальцы и не батраки, чтобы за чужую спину ховаться, чужим умом жить. Думайте.

Старик с лютыми глазами – стрый Гудим, как его представил дед Некрас – с кряхтением наваливается на стол.

– Кресево бьётся с Бродьей не один век, – говорит он. – Вот так взять да расчеломкаться с теми, на ком братов наших кровь…