Летучий корабль

Он рассказал, что ему подфартило подключиться к работам по организации труда, которые заказала полугосударственная контора, озабоченная тем, чтобы преобразовать работников в подобие биороботов, не знающих усталости. Контора заключила договор с зарубежной компанией, которая, убоявшись командировать белых господ в дикую страну, наняла местных жуликов, а те привлекли к делу именитые кадры.

Потом Толмачев встрепенулся, посмотрел на часы, и собеседники расстались. Павла, прилетевшего домой как на крыльях, левая водка догнала, едва он успел раздеться в прихожей, и он завалился спать без ужина.

Бывшие дружеские привязанности канули бесследно; как проходила Игорева жизнь, он не знал, — удивленная их странной рознью Анна Георгиевна рассказывала, что Игорь женился на славной девушке из приличной семьи, но Павел, пресекая сравнения с собой, не знал подробностей. Зато теперь каждый четверг они с Толмачевым встречались недалеко от метро. Если не было дождя, они ныряли во двор, оседая на детской площадке. Если стояла непогода, Толмачев первый спрашивал:

— Что, в "Бандюгу"?

И они шли в стоячую забегаловку, где к водке из осетинского спирта давали пельмени и бутерброды со ржавой селедкой на тонких, как фанера, ломтиках хлеба.

— Мы оказались в странной ситуации, — размышлял Толмачев под звон стаканов. — Власть, которая приказывает народу обернуться морскими чайками, долго не просуществует. При коммунистах нами правили непуганые циники и мерзавцы, а сейчас пришли профессиональные палачи и сектанты, уверенные в безнаказанности, и это обязательно обрушится рано или поздно — вот что жалко и опасно.

Павел слушал. Их дружба казалась немного однобокой: они церемонно обращались друг к другу на "вы", и Павел держал в уме, что в иллюзорное равенство их загнали экстремальные обстоятельства. Он понял странную вещь: Толмачев был уверен, что его материалы ушли куда-то, по только ему известному адресу.

— Я, Павел Вадимович, догадываюсь, в какое болото ухнули наши разработки, — говорил он с сарказмом: — Их же изъяли со скандалом… — Павел изображал удивление. — Но не в коня корм… если бы вы знали, какие мне глупые письма шлют!

— Отвечаете? — спросил Павел.

Толмачев категорически помотал головой.

— Надо соблюдать приличия. Ведь с нашей темой не просочиться ни на одну конференцию… все равно что биться головой о бетонную стену. Мне повинился наш кандидат наук — он накропал статейку, попытался куда-то всунуться… ему сказали: не лезь, себе дороже выйдет. Зарубежный научный мир куда жестче, чем наш бывший детсад.

Хотя постоянные встречи вошли в своеобразный ритуал, никто не заикался, чтобы распространять товарищество за пределы ограниченной территории.

Как-то Анна Георгиевна предложила, чтобы внук недельку погостил у нее. Сам Павел ждал от Васиных каникул вечернего спокойствия и тишины, и в день, когда ребенок отправлялся к бабушке с дедушкой, он нетерпеливо звонил Лиде с работы, — предполагая, что Лида будет дома раньше, чем он. Однако, когда он пришел домой, на звонки в дверь долго не отвечали; через несколько минут вылезла расхлябанная Ксюша.

— Лида где? — спросил Павел, не придавая значения своему механическому, вместо приветствия, вопросу. Ксюша лениво пожала плечами.

— Не знаю. Она сказала, сегодня не придет.

Павел застыл. Его первым побуждением было выскочить из опротивевшего дома и сесть в автобус. Он мог через полчаса быть у родителей, закрыв злополучный жизненный этап. Но, не доверяя Ксюше, он силился думать, что испорченное существо не так поняло Лиду.

Напиться в тот же вечер ему помешала только тревога, что резвая Ксюша навестит среди ночи одурманенного зятя, а за последствия Павел не ручался. Лида появилась приблизительно через неделю. Открыла дверь, вошла энергичным шагом и едва не налетела на сестру, которая протянула:

— Ааа… привет…

Павел замер на кухне у холодильника. От безжалостного в своей обыденности явления когда-то дорогого бессовестного существа ему сделалось жутко. После паузы он услышал горячий Лидин шепот:

— Возьми-возьми… это тебе.

— С ума сошла? — бормотала Ксюша. — Мне не надо…

— Тогда отнеси в ломбард — продай… деньги нам всегда пригодятся…

Павел взял кувшин и стал большими глотками пить воду прямо из горла. В коридоре затихло, и незнакомая Лида — красивая, как никогда, — переступила порог кухни. Минуту назад он не хотел с ней говорить, но разыгранная в коридоре сцена развязала ему язык.

— Выброси, что у тебя, — сказал он с нажимом и отвернулся.