Летучий корабль

Павел заметил, что с лавочки напротив за ним наблюдает дедушка в камуфляжной разгрузке, и смешался, представляя, насколько он со своими ужимками противен простому старику. Он вернулся на работу; дела, которыми он разгонял тоску от подслушанного разговора, валились из рук, — Павел вспомнил, что заболел Игорь, и, хотя он много лет не интересовался другом, счел невежливым не справиться о здоровье. Михаил продиктовал ему телефон, но Павел с трудом преодолел себя, прежде чем набрал номер. Трубку взял незнакомец, а потом отозвался Игорь, и Павел не заметил, как договорился, что навестит больного.

Гадая, что отнести человеку, у которого все есть, Павел решил восстановить школьную традицию, когда захворавшему дарили апельсин или яблоко. Дверь открыл Ростик — узнал Павла и ввел его в комнату, которая начиналась почти от дверей; коридоры уходили вбок по обе стороны, и Павел еле удержался, чтобы, подобно оробелому ходоку, не заглядываться на потолки. Он сразу увидел Игоря: тот, осунувшийся, с ехидными глазами, полулежал на кожаном диване, а за Игоревой спиной блестящей спиралью поднималась вверх винтовая лестница.

— Лежу, и никто не вспомнит, — сказал Игорь. — Когда бегаешь здоровый, кажется, всем нужен, — а стоит заболеть, выясняется, что не нужен никому… помрешь — не заметят.

Ростик вмешался и возразил:

— Много народу справлялось… Наталья Маратовна звонила. Лекарство выслала "DHL"-лем…вон, на полке лежит.

— Что ж не дали? — Игорь лукаво улыбнулся. Ростик, который явно недолюбливал Наталью Маратовну, буркнул:

— Там не по-нашему… инструкция на собачьем языке.

Игорь подмигнул Павлу.

— Пришел, лег на диван и чувствую, что встать не могу. Хоть расстреляйте… Главное, странное ощущение: понимаешь, что тебя эта зараза ест живьем… даже кайф, что она тебя жрет. Хреново и кайф — одновременно.

Он, напрягая глаза в сторону массивного шкафа, велел Ростику достать бутылку виски. Алкоголь предназначался гостю, а сам Игорь, который принимал антибиотики, пил воду. Павла стесняло угощение, и он едва пригубил рюмку.

— Пока лежал, дико маялся, — продолжал Игорь. — Запах… гниль, как цветы в вазе забыли. Измучился, наизнанку выворачивало. Вот, думаю, болезнь лихая… А начал вставать, — переложили подушки на диване и нашли под матрасом женские, пардон, трусы, — Кирюша, падла, приводил кого-то… судя по парфюму — из подворотни… Смерти моей хотят! — Он засмеялся, и Павел, глядя на него, видел дряблую кожу, уже засалившую белый воротник, странно мягкий взгляд с неподвижными зрачками и понимал, что Игорь, несмотря на бодрость, еще болен. Гость справился о здоровье родителей, и Игорь в ответ спросил про Анну Георгиевну и про Вадима Викторовича.

— Папа еще работает? Это правильно. Старикам нужны игрушки для тонуса… ради этого стоит поддерживать богадельни вроде "Витязя". Обломки былого величия.

Павел признавал, что "Витязь" походит на богадельню, но тем не менее обиделся.

— Обломки и то… — сказал он. — Как работают в умелых руках! Посмотри, как улетел наш "Ил-76" из Кандагара, — а он ведь год простоял у папуасов в грязи и пыли.

— Прошлый век, — Игорь пожал плечами. — Деградация необратимая… мы за двадцать лет не построили ни одного нового самолета. Берем у "Антонова" "Ан-148", который они сляпали на коленке, — ведро с крыльями, а не самолет. Вспомни, какие самолеты "Антонов" делал перед развалом Союза… и вообще это была фирма.

— Но "Суперджет", — возразил Павел, удивляясь, что Игорь держит руку на отраслевом пульсе.

— Где "Суперджет"? Вечно сырой самолет, который переделывают, доводят до ума — без конца. Я молчу, что обслуживать не умеют и запчастей нет. Но проблема в системных изменениях: поезд ушел… Спроси у Вадима Викторовича, где у нас наука. Военная — вообще убита напрочь. На заводах пенсионеры… молодежи нет, и через несколько лет это умрет. Часть потеряна — Украина и Ташкент. Кто готовит летчиков? Где Кача? Барнаул? — он начал по одному загибать неуклюжие пальцы. — Борисоглебск? Пермь? Где фронтовая авиация? Где транспортники — Балашов? Где бомбадрировщики — Тамбов? Слепили академию имени Жугарина… тьфу. А эта безумная морозовская авантюра с последним самолетом. Рыбаков, как пришел на "Витязь", сразу понял, чем пахнет…

— Умный он человек, — сказал Павел со вздохом. — Чем сейчас занимается?

Игорь, скривив рот, усмехнулся.