Летучий корабль

— Да, он очень умный человек. Сразу понял, что чушь, — вдохновенный, со взбитым клоком серых волос, Игорь говорил увлеченно. — Элементная база никуда. Датчики не годились. Когда снимали энцефалограмму, получили такой алгоритм, что волосы дыбом вставали… ты знаешь. — Павел кивнул, хотя ничего не знал, и ему оставалось дивиться Игоревой осведомленности. — Пригласили на тренажер летчика-испытателя и вестибулярный аппарат ему развалили. Навертели алгоритмов — ваш Лаврененко постарался, — Игорь упомянул Георгия. — А потом выяснилось, что бортовой вычислитель их в режиме реального времени не берет. Кандидат наук, который с вами работал, — Толмачев, — серьезный человек, все его соавторы за границей. Как его занесло на "Витязь"? Сейчас, мол, — сляпаем чудо-машину… вундервафлю на страх агрессорам, — Игорь вздохнул. — Морозова не зря хватил инфаркт, как только у него рабочие материалы потребовали, — не тем будь помянут. Там-то все сразу было ясно…

— Не знаю, мне не казалось, — нахмурился Павел.

Он помнил, что, штудируя материалы "Маятника", чувствовал что угодно, только не подозревал, что это обман и липа.

Воодушевленный Игорь заерзал на люксовом диване. Его вялые щеки разгорелись — Павел никогда, даже в детстве, не видел его таким расслабленным, — но потом, поддаваясь свербящему позыву, хозяин дома облизал тонкие губы.

— Я отчет вашего отделения просматривал… когда все, кому надо, его изучили и просмотрели, — поведал он подпольным голосом. — Ты его не писал?

— Окстись, — пробормотал Павел. На него повеяло опасностью куда более грозной и безжалостной, чем та, которую олицетворял Петр Николаевич. — Я был на подхвате.

— А Бородин любопытствующих к тебе отправлял. Ну, не суть. Там же дичь… ошибки одна на другой — элементарные, из школьного курса.

— Не находил, — проговорил Павел сухо. У него вертелось на языке, что убивали самолет всерьез, и те, кто убивал, не поленились прислать иноплеменный десант для контрольного выстрела в голову.

Раззадоренный Игорь откинулся на спинку дивана.

— Хочешь, я тебе ваш отчет покажу? Не сам — копию, конечно… Ростик! — Он вызвал Ростика, велел тому подняться в спальню и взять красный том с полки над столом. Пока он давал указания, в мозгу Павла, понимавшего, что не могла бездарная халтура занимать козырное место в Игоревой квартире, вспыхнул предупредительный сигнал: неизвестные силы пришли в движение, выманивая дурачка на откровенность.

— Оставил на память. Столько труда было затрачено — одни фальсифицировали прорывные технологии… другие, кто повелся, за этими технологиями гонялись…

— Кто гонялся? — небрежно уронил Павел. Игорь махнул рукой и ответил ему в тон:

— Дело прошлое.

Черно-белый Ростик, вращаясь на изгибах винтовой лестницы, потянулся вниз. Откинув корку еще пахнущего клеем и дерматином переплета, Павел пролистал страницы. Его глаза застил барабанящий в виски страх: наступила сопровождаемая неслышными фанфарами минута, которая грозила окончательной утратой иллюзий. Павел боялся убедиться, что усилия, воспоминания о которых лечили его душу, окажутся потраченными зря. Он пробежал начальную главу и остановился на страницах, над которыми, испепеляя бумагу зверским взглядом, корпел в библиотеке.

— Кирюша явился, — Игорь поднялся с дивана навстречу племяннику. Тем временем Павел с грустной улыбкой вспомнил, как он испортил страницу кремом от Машиного торта и как глупо сторонился девушки в цветастом платье из-за того, что его воспаленной фантазии померещились мнимые притязания; как не вымыл руки и какой ужас испытал, заметив, что на странице расплываются буквы. Он поискал эпохальный абзац, который приобщил его к истории, но забытые мудреные строчки были подобны китайской грамоте.

Игорь, стоя в коридоре, отчитывал племянника.

— Не найдешь — напялю тебе эти трусы на голову и пущу по ночным клубам — пока кто-нибудь пропажу не опознает. Водишь в дом стремных девок, — хотя бы помни, кого и где взял… вынесут квартиру — в бараний рог скручу.

— Ей-богу, не вожу, дядь Гош… — захныкал Кирилл. — День тогда не задался… вспомню, зуб даю.

Отвлекшемуся Павлу привиделся торт "Москва" с башенками из безе и с вареньем в кремовых розетках. Блудная мысль упустила первоначальную канву — Павел вернул ее к отчету и вспомнил число семьдесят восемь. Номер страницы. Он хорошо запомнил, что по ней, вылезая на правое поле, проходила длинная строчка со ссылкой на рисунок 3.1. Обнаружив то, что не требовало понимания, Павел отыскал маркировку и замер: на опрятной и свежей, как из типографии, странице не было жирных пятен. Исследователь нашел объяснение: кто-нибудь пожаловался на грязь, и страницу заменили. Получалось, что Павел не оставил следа в проекте; приуныв, он поискал ссылку на рисунок 3.1, и у него перехватило дыхание: ни ссылки, ни рисунка на странице не было. Это был незнакомый текст под смутно вспоминаемым заглавием.