Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

26 августа. 1. Иерусалим. Рабочий Эли Бен-Шимон с сыном строит арку, Яков Коэн работает над инсталляцией. Я наблюдаю за работой, чтоб все было хорошо.

Составлял список своих выставок и библиографии для каталога.

Убираем мусор, от грязи и работы устаем с Иркой как собаки.

27 августа. 2. Иерусалим. Бет-Лехем. Кириат-Арба. С Эли Бен-Шимоном ездили покупать плитки, цемент, песок и пр. Были в Бет-Лехеме, но плитки нужного цвета нашли только в Кириат-Арба. Везде ездили на моей «Марине».

Рабочий Эли с сыном и Яков Коэн работают (инсталляция, арки). Вечером учил своих учеников в кружке в Гило.

28 августа. 3. Иерусалим. Я разобрал кухонные шкафы, срубил старые плитки в бывшей кухне. Ирка после работы поит всех кофе, рубила плитку, выносила мусор.

Был Саша Аккерман. С ним вместе мы выехали в центр. Я отметился на сборном пункте нашего полка, гуляли с Аккерманом по вечернему Иерусалиму, беседовали. Были у Мириам Таль, она перевела Манифест № 2 с русского яз., и мы все вместе сидели и редактировали его ивритский вариант.

Кира Белопольская открыла выставку в Доме журналиста: ученическая мазня, и открывает выставку художник-китчист Яков Пичхадзе, а приглашение (имеющее вид извещения о смерти) оповещает всех, что молодая художница – солдатка Цахала, конькобежица и… член группы «Левиафан». И смех и грех. Аккерман ухмыляется.

29 августа. 4. Иерусалим. Готовлю стены под штукатурку. Яков Коэн делает электричество. Эли Бен-Шимон готовит раствор. Бухарец Шломо штукатурит. Я режу стены. Эли заломил вдруг высокую цену, но Ирка с ним не согласилась, и ему не удалось нас облапошить.

Была Алина Слоним, привезла контакты, но я был занят.

30 августа. 5. Иерусалим. Я забежал к Офеку. У него Дани Кафри с прикипленным сыном. Опять заспорили о религии. Дани, как лошадь в шорах, тупо тянет в одну сторону, и все от него отскакивает как горох от стены. А я все о своем, что иудаизм окружен плотной стеной жуликов и спекулянтов в кипах, окружен врагами нового Израиля, подлыми и лживыми, паразитирующими на живом теле народа.

Врезал каменные полки в стену. Яков трудится с раковиной. Эли штукатурит. Я слежу за работой, ибо чуть отвернешься – и все криво-косо.

Вечером – уборка грязи с Иркой. Но строительная часть закончена.

31 августа. 6. Иерусалим. Ирка на работе. Заходил Аккерман. Элиэзер ставит трисы на окно.

Я разбирал приступочку и настелил балаты под стиральной машиной, выложил половые панели. Яков Коэн – с электричеством. Приходили рабочие-инсталляторы подправить трубы бойлера.

Вечером с Иркой убрали все, что возможно. Зверская усталость.

Квартира начинает приобретать жилой вид.

1 сентября. Шб. Иерусалим. С Иркой убираем квартиру.

Пришел Офек. Читали Манифест № 2. Сначала он прочитал и был недоволен, но у него безвыходное положение, он не может не идти за мной, его уход от меня равносилен для него творческой смерти и потере положения в обществе художников. Увы, увы, Офек – солдат в «Левиафане», но солдат наемный. Не его природа привела его ко мне, но воля судьбы и случая.

Заходил Элиягу Бен-Шимон, рабочий, с тех пор, как выяснилось, что он человек не очень честный, – мои симпатии к нему уменьшились.

Были: Саша Аккерман и Мордехай Звен-Тов с Кларой. Эвен-Тов показывает свою подлинную сущность мелкого торговца. Его пошлые разговоры о торговле картинами, о художниках – типичное торгашество, но с претензиями, свойственными всем, кто покрутится хоть немного около художников и картин. Боже мой, как это все пошло. Выставку Яковлева Эвен-Тов боится делать, боится прогадать. На Сашу Эвен-Тов произвел угнетающее впечатление. Но Клара, даже Клара говорит об искусстве!

Офек принес текст Манифеста 2, отпечатанный на машинке.

Поздно вечером перевешивал кухонные шкафы.

2 сентября. 1. Иерусалим. Перевесил кухонный шкаф. Яков Коэн проводит электричество.

Забежал Иосеф Цуриэль, очень хвалил новый интерьер.

Рабочие строят новые окна из алюминия.

3 сентября. 2. Иерусалим. Элиэзер с рабочими окончили новые окна. Я штукатурю дырки. Яков Коэн устраивает электричество.

Пришла Тамара Гуткина, мы обедали и обсуждали квартиру.

Был Саадия Марциано с 3 ребятами из союза «Охель». Мы разговаривали о марокканцах, проблемах нищеты и пр. Я дал им свою шелкографию «Жезл Аарона» (4000 лир) для аукциона в пользу клуба-центра.

Из алюминия сделал Ирке подвеску для сушки белья за окном.

Кружок рисования в Гило. Мила Райс, Меня Литвак, Лора и пр. Мои ученики рисуют красивые примитивы.

Зашел к соседу, спекулянту машинами, он просил посоветовать переделать квартиру.