Лигеметон. Ложный Апокриф

От мысли, что темнота кишит ползучими пауками – да, те самые крохотные, восьмилапые, восьмиглазые членистоногие, – истерзанные плечи передернулись сами собой. Выворачивая шею, я осмотрел спину, обхлопал себя с ног до головы ладонями, запустил пальцы в волосы и наконец-то выдохнул с облегчением. Никаких гадких тварей по мне не бегало. С каких пор у меня вообще арахнофобия? И тут до меня дошло. Мортимер. Даже после своей кончины он продолжает меня терзать. Вот песий сын! Ну и что прикажете делать?

Джонни Версетти трясется как рыбий хвост. Прям самому гадко! Ну ничего. В этот раз я точно знаю что делать. Как там говорится? Чем ушибся, тем и лечись. На счастье под ногами отыскался никель⁶⁰. Силой воображения превратил его в паука и стиснул что есть мочи в кулаке. Зубы тоже непроизвольно сжались. Прыгнул через порог – протестующе заныли половицы.

Какой-то один шаг вперед, а чувство, будто сиганул в бездонную пропасть. Кромешная тьма, в которой слегка отдавало лакрицей и полынью.

– Добрался-таки, малыш.

В реальности голос Чернобога был поразительно… знакомым.

– Я знаю тебя? Покажись. – Из-за идиотской фобии требование прозвучало до смешного неубедительным.

– Уверен, что готов заглянуть бездне в глаза? – с не прикрытой издевкой проговорил голос.

– Не темни, – нашел я мужество сострить в ответ.

Чернобог выступил из тьмы – мои брови приподнялись, а рот приоткрылся.

– Сюрприз, малыш Джонни.

– Бач?! – Как это понимать?

– Я – Чернобог, – криво ухмыльнулся нол. – Не веришь?

– Ни капли.

– И как же заставить тебя поверить?

– Без понятия. Но в твоих же интересах заставить поверить.

– Может поклясться тебе именем Лилит?

– Есть идея получше. Дай руку.

– Не подойдешь?

С радостью бы, но долбанная фобия…

– Или ты идешь ко мне, или я разворачиваюсь и ухожу.

– Ладно-ладно. Чего ты такой нервный?

Одноухий Приближенный – или же Архонт собственной персоной? – неторопливо подплыл ко мне.

– Ну?

Я резко схватил его за руку и попытался проникнуть в разум. Передо мной развернулось великое и безмерное Ничто. Гнетуща черная пустота.

– Ну? – повторил Бач, когда мой взгляд снова сфокусировался. – Тест пройден, доктор?

– Ты – Чернобог!

Архонт нолов сдул воображаемую пылинку с байковой рубашки, по-дурацки широко улыбнулся и в завершении сверкнул белыми зубами.

– А ты, наверное, ожидал встретить мудрого старца или что-то вовсе нечеловеческое?

Из меня вырвался тихий, нервический смех.

– Не понимаю, зачем ты претворяешься своим же Приближенным и водишь всех за нос? Архонты в курсе или нет? Что, раздери тебя пираньи, происходит?!

– Я все тебе расскажу. Но сперва ответь, что ты знаешь хаосизме?

Сказать, что вопрос озадачил – ничего не сказать.

– Ну, пожалуй, всего ничего, – сумбурно заговорил я. – Как таковых заклинаний нет, по крайней мере, на моей памяти Эдуардо не пользовался ими. Вроде бы он вливает в предметы Силу.

– Верно. Умник называет это «анимированием». Они наделяют всякие штуки чертами животных или талантами пустых.

– Мощная вещь.

Бач сдержанно кивнул.

– Но причем тут хаоситы?

– Еще до основания Лигеметона, когда не было и самого названия, не было других сефиротов, а были только лишь Архонты, мы решали с чего нам начать. А Умник, суперкомпьютер воплоти, уже просчитал, к чему мы придем через сто лет. Я покажу тебе то время. Приоткрою дверь в сознании и передам обрывок воспоминания.

Бач-Чернобог протянул руку, я без колебаний сжал ее и перенесся на семь десятилетий назад.

***

– Ну и жара, – помахивая перед лицом фетровой шляпой с неширокими полями, простонал Годрик. Его кисть неустанно работала, созывая ветерок на облепленное бусинками пота лицо.

– Собачий полдень не иначе, – зевая, проговорил Мортимер и, бросив точно такую же шляпу перед собой на стол, занял последнее свободное место.

В большом зале стоял все тот же, похоже, не поддающийся влиянию времени, круглый махагоновый стол. На нем лежало пять мужских головных уборов и одна шляпка-клош перетянутая ленточкой с плотным узелком, деликатно намекающим, что с дамой флиртовать «не комильфо» – она замужем.

Шестеро мужчин одеты в модные костюмы с иголочки, а седьмой – в штанах с подтяжками и тонкой белой майке сквозь которую не вооруженным глазом различались наколки. Что до жрицы любви, Синтия Мун выглядела, как примерная домохозяйка, которая только-только отложила швабру или «Фырчащего Билли», чтобы отправиться за продуктами.

– Ну, мальчики, давайте быстрее, мне еще надо приготовить обед и ужин для моего кабанчика.

– Не переживай, успеешь, – раздраженно бросил Сантино.

– Да. – Впервые на моей памяти с ним согласился Годрик. – Накормишь женишка так, что у того мотор заглохнет?

– Довольно тривиально, – изрек Умник.

– Тебе впрямь по нраву строить из себя кухарку? – поинтересовался Бач. – Не проще ли воспользоваться Силой?

– Вскрытие следов не обнаружит, – заверил Сантино, кивая в сторону вечно безмятежного Артура Грэма.

Синтия Мун театрально закатила глаза.

– Милые мои, так ведь в сто раз интереснее. Куда спешить-то? – В мелодичном голосе проскользнули хищные нотки.