Лигеметон. Ложный Апокриф

Несловоохотливый дворецкий принял долгожданного гостя, проводил к массивному круглому столу (как в историях о рыцарях королевства Логрес), за которым Годрик занял место рядом с другими «кабальеро».

По очереди каждый взял слово. Все обладали уникальными внешними чертами вместе с экстравагантным характером.

Проданная в публичный дом двенадцатилетняя девочка ставшая любовницей многих власть имущих персон. Меченый душой и телом мексиканский преступник-садист. Чернокожий раб, по приказу хозяев подвесивший заживо за ребра брата и сестру. Интеллигентный аристократ, прошедший по головам всех родственников и каждого встреченного им на пути ради власти и знаний. Владелец цирка уродов, вкушающий изощренное удовольствие от лицезрения испуганных детей и взрослых. Чернорабочий, у которого не было совершенно ничего, кроме таланта одним видом нагонять тоску и отчаяние на окружающих.

У всех разные, не похожие судьбы, а объединяло их исключительно три вещи. Круглое сиротство. Доскональнейшее постижение греха. И его укрощение.

***

Угли в камине, бывшие ранее вишневыми поленьями, истлели. Годрик поежился в кресле, сам не понимая – то ли от крепкого алкоголя, то ли от того, что затекли мышцы. Скорее всего – из-за воспоминаний.

– Рагнар. Пора, – обратился он к тому, кого не было поблизости.

Оставил на камине недопитый бокал, покинул комнату и твердым шагом направился на нижний этаж резиденции, уверенный, что именно там сейчас и находится Приближенный.

…Улыбнувшись своей правоте, Годрик тихо наблюдал, как в прошлой жизни заурядный вышибала стрелял из своего горячо любимого «Glock» по мишеням с черными кругами с расстояния 50-ти метров, что характернее делать, если в руках винтовка или автомат.

Дождавшись, когда стрелок опустошит обойму, Годрик крикнул:

– Прекратить огонь! Сефирот на стрельбище!

Рагнар положил оружие на стойку, затем подошел к Архонту.

На этот раз вместо привычной мешковатой одежды на нем была спортивная черно-серая рашгарда и легкая обувь.

– Практикуешься?

– Угу.

Подвал напоминал скорее спортивный комплекс. Уголок с тренажерами, тир, синие маты для рукопашных поединков. Рагнар пропадал тут часами, что, к слову, согревало душу Архонту, потому как подтверждало, что Приближенный зарубил себе на лбу: химерия – не панацея от всего.

– Окажи любезность, поспаррингуй со стариком. Вдруг захотелось размять кости.

Рагнар подошел к стойке с холодным оружием и обнажил широкий двухлезвийный клинок. Годрик же выбрал более изящное, но не менее действенное, по его мнению, оружие.

Заключив руку внутри эфеса, он принял боевую стойку, а Рагнар поднял клинок в защитное положение.

– Ну давай же, нападай. Я покажу тебе истинное искусство³⁰ боя на мечах, – наигранно, словно артист театра проговорил диестро³¹.

Со скрежетом два так непохожих друг на друга клинка пересеклись. Архонт управлялся со шпагой тонко и филигранно, как виртуозный музыкант с инструментом. Направлял острие в глаза сопернику. Фехтовал, играя свою гармоничную музыку; каждое движение, словно ноты, образовывали смертельно опасную мелодию. Песнь Рагнара кардинально отличалась от той, что исполнял Архонт. Рыжебородый берсеркер двигался жестко, коротко, оружие пело прямую, бесхитростную мелодию.

Архонт силился научить Приближенного бою на мечах с момента посвящения, а тот до сих пор сопротивляется. Упрямец. Однако плоды трудов медленно, но все же созревали: так, легкое дрожание мышц в уголках глаз и напряжение шеи за Рагнаром уже не замечалось. Естественно впереди еще не счесть сколько часов тренировок. Годрик не успокоится пока не искоренит все лишние движения и не добьется от Рагнара полной амбидекстрии³². Данный навык, к слову, и помог Архонту победить.

Переметнув рапиру в левую руку, Годрик сделал выпад, клинок прошел точно над волосатым ухом вдоль виска. Короткое движение рапиры вниз и на себя и Рагнар бы стал одноухим как Бач. К счастью Архонт не увлекся.

– Спасибо. Порадовал старика.

– Вы не старик.

– Верни оружие на место и возьми танто³³. – Архонт передал рапиру и продолжил: – По владению огнестрельным оружием тебе нет равных, в химерии ты второй после меня в культе, но острые когти и свинец могут сделать тебя слишком самоуверенным, усыпить твою бдительность.

Архонт поймал себя на том, что уже в сотый или тысячный раз втолковывает об этом Приближенному.

– А что если от оружия и химерии нет проку, и даже собственные навыки бесполезны, а ты на волосок от смерти, что тогда делать?

Вортинтон не ожидал от тяжелодума столь длинного, каверзного вопроса и тоже озадачил его ответом.

– Умирать.

– Не понял.

– Я позвал тебя сегодня не ради одного спарринга.

– Я пришел и увидел, что вы уснули в кресле. Решил не беспокоить и пошел сюда. Думал, ничего срочного.

– Не срочно. Но важно. Идем.

Архонт завел Приближенного в маленькую комнатку.

– Я бы сказал: присаживайся, да некуда.

– И даже окон нет. Темным-темно.

– А «взор Фенрира» тебе зачем?