Лираэль

– Отец, ты прямо так пойдешь? – удивилась Эллимир.

Оселок подошел к очагу и встал слева от портала. При этих словах он обернулся, окинул взглядом свой халат и парные мечи на поясе поверх него, пожал плечами и переступил порог. Эллимир вздохнула, последовала за отцом, и оба они исчезли во тьме за очагом.

Сердито нахмурившись, Сэм подхватил глиняный кувшин с подогретым вином, щедро сдобренным пряностями: его держали у огня, чтобы не остывало. Юноша прижал ладонь к порталу, вспыхнули знаки Хартии – и охранное заклинание позволило принцу открыть потайную дверцу. Его отец и сестра уже спускались по ста пятидесяти шести ступенькам, ведущим к хранилищу, к Великим Камням Хартии и Сабриэль.

Глава двадцать четвертая Хладные воды и древний камень

Хранилище представляло собою зал огромный и безмолвный; и повсюду, куда ни глянь, – холодный камень и еще более холодная вода. Великие Камни высились в темноте в самом центре, невидимые с площадки, где дворцовая лестница подходила к самой воде. По краю хранилища солнечные лучи падали вниз из зарешеченных отверстий высоко в потолке, заштриховывая мерцающей рябью гладкую как зеркало поверхность воды. Высокие беломраморные колонны вздымались ввысь, как немые стражи между пятнами света, поддерживая потолок на шестидесятифутовой высоте.

Озеро, как всегда, казалось на удивление прозрачным. Сэм погрузил в него руку, помогая отцу отвязать ладью, причаленную внизу дворцовой лестницы. Вода потекла сквозь пальцы, на миг заискрившись знаками Хартии. Неудивительно, ведь вся вода в хранилище вбирала в себя магию Великих Камней. А ближе к центру была едва ли не волшебнее всего прочего, уже не холодная – и даже не мокрая.

Ладья представляла собою всего-то-навсего плот с позолоченными ручками по углам. В хранилище таких было два, но один, по-видимому, взяла Сабриэль. Она сейчас на нем, в самом центре, куда не доходит солнечный свет. Великие Камни сияли миллионами знаков Хартии, подвижных и изменчивых, но бо́льшую часть времени свечение было совсем слабым и терялось даже в просачивающемся снаружи солнечном свете. Его и не разглядишь, если не подплыть вплотную, за третий ряд колонн, подальше от испещренного бликами края.

Оселок отвязал трос со своей стороны, положил руку на деревянный настил и прошептал одно-единственное слово. По неподвижной поверхности воды пробежала рябь – и ладья неспешно, дюйм за дюймом, отошла от причала. Здесь никаких течений не было, но ладья заскользила по озеру, словно подхваченная потоком – или словно бы незримые руки толкали ее вперед. Оселок, Сэм и Эллимир сгрудились в середине и переступали с ноги на ногу, смещая равновесие, если ладья раскачивалась и ходила ходуном.

Вот так, размышлял Сэм, его давно покойные тетки и бабушка отправились на смерть. Они, ничего не подозревая, стояли на ладье – может, даже на этой, может, ее потом вытащили, починили и позолотили заново – и угодили в засаду, устроенную Керригором. Он перерезал им горло и собрал кровь в золотую чашу. Королевскую кровь. Кровь, необходимую, чтобы разбить Великие Камни Хартии.

Кровь сокрушает – и кровь созидает. Камни были расколоты с помощью королевской крови и воссозданы с помощью королевской крови – крови его отца. Сэм оглянулся на Оселка, гадая, как он это сделал. Много недель трудился он здесь в одиночестве, каждое утро брался за серебряный, зачарованный Хартией нож и намеренно вскрывал вновь раны на ладонях, нанесенные днем раньше. От этих ран остались белые шрамы – от мизинца до подушечки большого пальца. Король резал себе руки и налагал заклинания, в которых сам не был уверен, заклинания, страшно опасные для того, кто их создает, даже без добавочного риска и бремени разбитых камней.

А еще Сэм изумленно размышлял о том, на что способна кровь, та самая кровь, что струилась в его венах. До чего странно сознавать, что его неистово колотящееся сердце в каком-то смысле сродни Великим Камням впереди. До чего же он невежествен! Ничего не смыслит в великих тайнах Хартии! Почему кровь королевского рода, Абхорсенов и Клэйр отличается от крови нормальных людей – и даже магов Хартии, чья кровь способна восстановить или повредить лишь меньшие камни? Эти три рода назывались Великими Хартиями, наряду со Стеной и с Великими Камнями здесь, в сердце хранилища. Но почему? Почему их кровь содержит в себе магию Хартии, магию, которую невозможно воспроизвести с помощью знаков, извлеченных из доступной всем Хартии?

Сэма всегда завораживала магия Хартии, особенно возможность созидать с ее помощью, но чем больше юноша ею пользовался, тем больше сознавал, как мало он знает. Столько знаний было утеряно за двести лет междуцарствия! Оселок передал сыну все, о чем ведал сам, но его специальностью была боевая магия, не созидательная и не более глубокие таинства. Он, незаконнорожденный принц, на момент гибели королевы был королевским стражником, а не магом. После того его заточили в носовой фигуре корабля на двести лет, пока королевство медленно приходило в упадок.