Лирика

Эй, кравчий, чашу мне зажги
вина пьянящим светом!

Пой, песнопевец — суждено
свершиться всем обетам.

Я в чаше образ увидал —
моей любимой лик.

О вы, кто тайны не узнал,
что видел я в вине том!

Ничто — прелыценья дивных глаз
красавицы любой,

О кипарис мой, пред тобой,
сияньем грез одетым.

Бессмертен тот, чье сердце вдруг
любовь зажжет огнем —

Так предназначен ведь и я
судьбою к долгим летам.

Боюсь, что в «день ответа» хлеб,
что шейхом разрешен[13],

Не будет влаге предпочтен,
что держат под запретом!

Прелестен взгляд пьянящих глаз,
что сердце взяли в плен —

Вот опьяненью и дана
управа над поэтом!

О ветер, если пробежишь
ты друга цветником,

Смотри — к любимой не забудь
зайти с моим приветом,

Скажи: «Зачем не хочешь знать
ты имени его?

Пройдут года, и кто о нем
вспомянет в мире этом?»

Хафиз, любви приманкой брось
зерно твоей слезы:

Авось и песенка тебе
той птичкой будет спета.

И неба синь и свет луны —
творенье все вокруг —

Хаджи-Кавама добротой
и милостью согрето[14].

«Я тысячи дел совершил...»

Я тысячи дел совершил,
чтоб ты стала мне другом,

Чтоб скорбному сердцу
награду дала по заслугам,

Чтоб ночью однажды
наперсником бедного сердца

Влюбленного грустную
ты посетила лачугу!

Чтоб светочем стала глазам ты,
без сна истомленным,

Поверенным духа,
что предан надеждам и мукам,

Чтоб в грезе ночной
увидать мне мечты совершенье,

И призрак мечты
не исчез бы, рыданьем испуган.

Чтоб жалобу я
на рубин твоих уст приносил бы

Тебе — и не вышла б она
из влюбленности круга!

Чтоб ты государем моим
перед всеми блистала,

Кто в гордой красе
раздает повеления слугам.

Лань солнца была б
на охоте мне жалкой добычей,

Коль серну, как ты,
я настиг бы средь зелени луга!

Когда поцелуя,
что губки сулили, не дашь мне —

Смотри, объявлю,
что долги свои платишь ты туго!

К лужайке, где руки
протянут кумиры влюбленным,

Приди, чтобы не был
своим я кумиром поруган

Прославлен Хафиз,
но согласия если не дашь ты —

И малой цены
не придам я стихов моих звукам.

«Когда та милая турчанка...»