Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

Не сдержавшись, Зимина, отвернувшись к окну, снова высказалась в нехорошую тишину крепким словечком. Она и в самом деле не понимала, почему, когда открылась нужная дверь, вместо человека с фотографии перед ней предстал Ткачев. Жертва появилась позже: помятое существо типично уголовного вида выползло в коридор, держась за бок — видимо, чем-то успело разозлить Пашу, не отказавшего себе в удовольствии помахать кулаками. Ира, поспешно разжав пальцы, уже привычно стиснувшие приготовленный пистолет, пробормотала что-то о том, что ошиблась квартирой, и бросилась вниз по ступенькам. Бухой и приложенный крепким оперским кулаком уголовник не заподозрил ничего, в отличие от Ткачева, явно собиравшегося выяснить у нее правду любой ценой…

— Так что вы делали поздно ночью на окраине с пистолетом возле квартиры местного бандюги, отмазавшегося от громкого дела? Только херню про перепутанный адрес лепить мне тут не надо! — Паша притормозил так резко, что взвизгнули тормоза.

— На своей машине так гонять будешь. И тормозить тоже, — проворчала Ирина Сергеевна, потянувшись к ручке двери.

— Вы че творите, Ирин Сергевна?! — не выдержал Ткачев, рывком развернув начальницу за плечи. Руки у него дрожали. — Вы вообще соображаете? Поперлись к уголовнику с оружием, да еще и на тачке своей! Спасибо хоть номера поменять догадались!

— Ты что, следил за мной? — нахмурилась полковник. Глаза в полумраке салона хищно потемнели. — Какого хера ты себе позволяешь, Ткачев? Или думаешь, если мы с тобой один раз перепихнулись…

— Помолчите, пожалуйста! — холодно оборвал Паша, еще сильнее стиснув ее плечи. Что-то настолько странное, непривычное прозвучало в его вежливом тихом голосе, что Ира от неожиданности подчинилась. — Нет, не следил, если вам это так интересно. А мне вот интересно, куда вы вляпались! Крыша поехала, решили от скуки в народных мстителей поиграть? А может, вас шантажируют? — На долю секунды что-то дрогнуло в непроницаемом лице Зиминой. Только Паша отлично понимал, что дальше давить бессмысленно — если она сама не захочет, заставить Зимину рассказать все как есть попросту невозможно. И отработанный практически до автоматизма вопрос вырвался сам собой: — Я могу помочь?

— У тебя фантазия разыгралась, Ткачев, — усмехнулась Ирина Сергеевна, осторожно высвобождаясь из его рук. — Иди-ка ты спать.

— Мне до охренения приятна ваша забота, но я уж как-нибудь сам решу, хорошо? — и, не дожидаясь реакции, выбрался из машины вслед за Зиминой.

— Я вообще-то тебя не приглашала! — слабо возмутилась полковник, когда Ткачев переступил порог квартиры.

— Ваше негостеприимство я как-нибудь переживу, — хмыкнул Паша, убирая в карман ключи от машины. Нагло проигнорировал более чем выразительный взгляд и прошел на кухню, тут же принявшись греметь посудой. На столе моментально возникла тарелка с горкой аппетитных бутербродов, зашипел паром закипающий чайник, повеяло запахом мяты.

— До чего же ты наглый тип, Ткачев, — вздохнула Ира, наблюдая, как чашки наполняются ароматным горячим чаем. — Не забываешься, нет?

— Просто хочу убедиться, что вы опять не рванете куда-нибудь, едва я от вас уйду, — пожал плечами Ткачев. — Да и есть, признаться, ужасно хочется. Вам разве нет? — И с аппетитом впился в бутерброд. Ирина, покачав головой, тоже потянулась к тарелке, признав, что и сама изрядно проголодалась.

— Я вам ключики завтра верну, от греха, — нахально подвел итог Паша, опустошив чашку. — Все равно у вас завтра выходной. И вот еще что, — уже встав из-за стола, замер за спиной начальницы, с какой-то больной нежностью глядя на худенькие плечи. — Я знаю… знаю, что не самый лучший вариант… но мне вы можете рассказать все, совсем все, Ирина Сергевна… Когда захотите, — горячая, напряженная, чуть подрагивающая ладонь сжала тонкую ткань рубашки. Невыносимо-остро хотелось обхватить руками, приближая, прижимая к себе — как тогда, нетрезвую, в кабинете, но не посмел. Только осторожно, почти не касаясь, скользнул кончиками пальцев вверх по линии шеи, поправляя выбившийся рыжий завиток. С жадно-ноющей горечью рассматривал беззащитно-выступающую косточку на изящной шее, застывше-бесстрастный профиль и линию сжатых губ, обожженный мыслью, что так и не довелось их коснуться… С трудом разжал челюсти, выдав отстраненно-насмешливое, наигранно-беззаботное: — Спокойной ночи, товарищ полковник, — и, не глядя, вышел из кухни, даже себе не признаваясь, как сильно хотел бы услышать такую простую, но так много значащую просьбу.

***

— Чисто сработано.

— Не понимаю, о чем вы? — Ира, помрачнев, отставила чашку с кофе, чувствуя, как пропадает аппетит.

— Да бросьте, — в трубке послышался тихий смешок. — С утра чуть ли не все каналы гудят, что подозреваемый в серии изнасилований и отпущенный за недоказанностью улик бандит Сурков по кличке Сурок умер от отравления паленой водкой, не дожив до нового заседания суда… Это, конечно, похвально, что вы проявляете подобную осторожность, но вообще-то у нас не приветствуется…