Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Таков фон этого произведения, а какова его жанровая природа? Роман ли это? Несомненно, и даже, может быть, современный реалистический роман. «С его трудностями, противоречиями и проблемами». Ибо, если современность в реализме ставится во главу угла, не получится ли так, что через полгода роман уже не будет реалистическим, ведь его герои устареют, уйдут в прошлое вместе с Историей? – спрашивает Арагон. «Ни малейшей опасности, – отвечаю я. – Если сцена написана поэтично, талантливо, она остается современной всегда. Возьмите „Что я видел“ Виктора Гюго. Эссе, которое совершенно не устарело. И так же не устареют исторические эпизоды в романе „Гибель всерьез“: яркий рассказ о похоронах Горького, об отходе войск к Ангулему в 1940 году, о вступлении в Эльзас в 1918 году». В каком-то смысле этот роман дает нам срез современной истории.

Но еще в большей степени это роман в духе Пиранделло: о человеке с двойной, тройной сущностью – каким является романист. В каждой творческой личности сосуществуют одновременно человек, который живет в реальном мире и любит реальную женщину, и ясновидец, который перемещается во вселенной, сконструированной им самим из обрывков реальности. А поскольку живущий и ясновидящий – одно и то же существо, поскольку автор «Человеческой комедии» и господин Оноре де Бальзак – одно и то же лицо, необходим кто-то третий – посредник, который свяжет их между собой. Отсюда возникла идея время от времени помещать персонажей перед трехстворчатым зеркалом, в котором они увидят три разных отражения: все они будут верными и все – фальшивыми. Зеркала играют большую роль в удивительном современном мире. Алиса в Стране чудес проходила сквозь зеркало[332]; Орфей у Кокто попадал через зеркало в царство мертвых, у Арагона главы в книге названы: «Венецианское зеркало», «Вертящееся зеркало», «Разбитое зеркало».

Теперь мы знаем о романе достаточно, чтобы представить себе персонажей. В центре – сам писатель Арагон, но это не только Арагон. Он всюду пишет от первого лица, но его «я» относится одновременно и к мужчине – Альфреду, и к романисту – Антоану Бестселлеру[333], и к Луи Арагону – посреднику, в котором происходит синтез всех троих. Рядом с ним его любимая женщина. Это и Эльза, и не Эльза[334]. В романе же это великая певица Ингеборг д’Эшер, которую любят Антоан и Альфред и которую авторское «я» зовет то Эхом, то Омелой. Однажды, слушая пение Омелы, Антоан потерял свое отражение. Теперь, смотрясь в зеркало, он никого в нем не видит. «Не знаю, может, это только мои домыслы, но мне определенно кажется, что я потерял свое отражение, когда она пела… Не важно, что она пела. „Im wunderschönen Monat Mai…“[335] Когда она поет, в ее голосе цветет чудный май. И я всегда забываю сам себя». Человек, который забывает себя самого, перестает себя видеть. Это миф, который, как все хорошие мифы, гораздо содержательнее, чем думает автор.

Альфред и «я» ревнуют к Антоану, что может показаться странным, потому что все трое соединены в одном и том же теле. Но, поразмыслив, мы понимаем, что страстно влюбленный писатель страдает оттого, что его любят именно как писателя, тогда как мужчина в нем терзается ревностью. В конце концов у Альфреда созревает желание убить Антоана, то есть побудить свое другое «я» написать историю убийцы. «Антоан, и никто иной, должен был узаконить раздвоение, которое ведет к преступлению». Эта ситуация совсем не похожа на историю Джекила и Хайда. В игре между Альфредом и Антоаном вопрос заключается в том, быть или не быть любимым Омелой. Альфред, чтобы остаться с Омелой наедине, в конце концов убьет Антоана. А это можно сделать, только разбив зеркало, в котором Антоан наконец вновь нашел свое отражение.

Это и есть одна из тем романа: отношения творца и человеческой марионетки, которая служит ему опорой. Чтобы мы лучше поняли процесс творчества, Омеле (а также и читателям) показывают три отрывка из романа Антоана. В первом, «Эхо», очень красивом и трогательном, действие происходит одновременно в двух местах: в Дании, где министр Струэнзе, любовник королевы Каролины Матильды, думает о том, что ему придется сполна расплатиться за украденное сокровище, помутнение разума и головокружительное счастье («О, королева Дании, прильни к моей груди, послушай, как бьется, отчаянно бьется сердце нашей любви!»), и в спальне Эхо, которая одновременно Омела, Каролина Матильда и, конечно, Эльза. «Послушай, Эхо, что же мы с тобой делали, как могли жить, пока не нашли друг друга?»