Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

«Спринтеры – племя лентяев и домоседов. Боксеры успешно проходят через тяжелые испытания, но достигнутое благополучие сгубило гораздо больше таких спортсменов, нежели изматывающие бои на ринге. Велосипедный спорт, особенно шоссейный, требует энтузиазма на старте, но очень скоро позволяет спортсмену наполовину отключить сознание, превратиться в машину и почти не чувствовать усталости».

Сам Жан Прево увлеченно осваивал разные виды спорта, обращая особое внимание на работу внутренних мышц тела. Ведь он собирался написать об этом.

Он пробовал заниматься гимнастикой на снарядах и рассказывал об этом без хвастовства. Я не совсем согласен с ним. Конечно, турник, параллельные брусья, трапеция больше развивают гибкость, нежели силу. Однако медленное подтягивание на руках и пресс на брусьях требуют напряжения мускулов не только сильного, но длительного и непрерывного. Зная любовь Прево к суровой красоте геометрии, думаю, что ему понравилось бы это упражнение с оттягиванием носков, это математически выверенное равновесие, которое можно потерять за сотую долю секунды. Но он предпочитал шведскую гимнастику и всю жизнь оставался приверженцем гигиенической скуки этой дисциплины, позволившей ему вылепить тело, которое он хотел.

Идеальные пропорции нашего времени. «Мы сменим канон», – говорил он, и действительно, какой мужчина в 1960-х или даже в 1920-х годах хотел бы походить на Геркулеса Фарнезского? «Ни один идеал не вечен. Красивый мужчина – это мужчина, соответствующий своей эпохе. У современных атлетов, независимо от обуви – с плоской подошвой или с шипами, – при беге работают икры и стопы». У древних атлетов при беге активно работала верхняя часть ног. Бедра у них начинались от самой поясницы. Но вот в чем главное различие: греки тренировались, чтобы соответствовать своей цивилизации – готовить пехотинцев, дискоболов и метателей копья. Мы же тренируемся, чтобы противостоять нашей цивилизации. Каким бы трудом мы ни занимались, физическим или умственным, мы остаемся окостеневшими и негнущимися. Увеличение количества механизмов заставляет нас отказываться от физических упражнений, а это великий грех. Нам не хватает времени на свое тело, и мы вынуждены форсировать тренировки. «Идеальным мужчиной станет для нас не подобие боевой машины, раздающей направо и налево стремительные удары, но человек, чье природное совершенство позволит ему длительное время переносить вредные нагрузки». Человек умственного труда «без пуза», без жировых складок, – вот идеал.

Прево одобрительно отзывается о боксе и высоко его ценит. Уж если бокс заслужил звание благородного искусства, то «он обязан этим моральным качествам, которыми должен обладать боксер: умению терпеть, повиноваться, не спускать глаз с противника». Прево отлично это знает, потому что сам выходил на ринг и присутствовал на многих других боях. Как хорошо он описал сцену, где противники, сбросив халаты, меряются взглядами! «Момент, когда обнажаются страсти», – говорит он, и это истинно стендалевский подход.

В фехтовании он согласен с Аленом, который владел рапирой и полагал, что легкость руки, стремительность выпадов, которые демонстрируют нам мэтры фехтования, являются примером для ума. «Почтенное искусство, отшлифованное веками практики, спасение и честь свободных людей, чей опыт не только не усложнял его, но все больше совершенствовал и упрощал». Техника, мораль, эстетика – три принципа этого вида спорта всегда являли собой единое целое. В молодости я много участвовал в поединках, которые есть не что иное, как состязание противников в уме и быстроте реакции. Прево справедливо отмечает, что характеристики тенниса и фехтования совпадают: «Сложные рефлексы, все движения подчиняются взгляду, правила учтивости – все здесь есть». В спорте соблюдение учтивости и даже смирение во время состязания – не последняя доблесть. Достойный проигрыш – это тоже победа.

Еще более сложный вид спорта – командный. Жан Прево не просто играл в регби, он буквально всем телом чувствовал накал игры. Мне нравится его «Жалоба доблестных форвардов»:

«Мы бьемся и тесним противника с первых минут борьбы, а господ фланкеров[361] забавляют наши ошибки, за которые мы расплачиваемся. Наши уши отдавлены касками, наши суставы горят от боли, но мы рвемся вперед. Мы летим кубарем, мы раздавлены, наши тела помнят боль от вражеских ударов локтями, коленями и бутсами на шипах, забитых грязью, но мы напираем, мы атакуем. Схватка[362] катается по полю, трясется и разваливается. Вся эта людская масса тяжело дышит и пахнет диким зверем. Хукеры бездельничают, коридор завален, каждый сантиметр поля дается нам мучительно, но мы рвемся вперед и вперед».

Думаю, Клоделю понравился бы этот гимн, и кто знает, не мелькнула бы перед ним тень Гомера?