Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Третий способ – железная дорога. С помощью этой метафоры Бертран де Жувенель[649] стремится выразить мысль о том, что любой народ подобен железнодорожному составу, движущемуся следом за другим по одним и тем же рельсам и с теми же остановками. Так, г-же де Сталь принадлежит наблюдение, что Франция повторяет путь Англии с разницей (приблизительно) в сто сорок лет. Между смертью Карла I и смертью Людовика XVI прошло сто сорок четыре года. Реставрация Карла II на сто пятьдесят четыре года опередила реставрацию Бурбонов. К несчастью, при этом «железнодорожном подходе» ничто не предвещает ни революции 1848 года, ни Наполеона III. Метод нежизнеспособен – и было бы роковым легкомыслием воображать себе развитие Китая, исходя из предположения, что он движется по рельсам в хвосте СССР.

Четвертый способ – причинно-следственная связь. Определенная причина производит определенные устойчивые следствия, и «предсказатель» утверждает, что она будет действовать и впредь. Например, по мнению Бальзака, Гражданский кодекс стал во Франции причиной дробления собственности и сокращения рождаемости. Чтобы не делить наследство, французские крестьяне и буржуа заводили мало детей. Казалось, мысль Бальзака вполне логична. Однако Гражданский кодекс по-прежнему жив, а многодетных семей вокруг великое множество. С одной стороны, весьма многочисленный слой рабочих уже не испытывает тех опасений за семейную собственность, какие терзали сельских жителей и буржуазию, с другой – семейные пособия (которые Бальзак предвидеть не мог) превратили многодетную семью в источник дохода.

Короче говоря, ни один из способов предвидения не обладает ни абсолютной, ни даже сколько-нибудь устойчивой ценностью. Да и как иначе? Наука о будущем наталкивается на множество непреодолимых препятствий. Общественные явления не движутся по плавным кривым. Случаются и внезапные пертурбации. Я читал на днях очень умную статью одного архитектора-урбаниста, где говорилось: «Мы готовы тратить сотни миллиардов, отчуждать целые кварталы, вспарывать чрево наших городов, чтобы улучшить дорожное движение. Но движение чего? Автомобилей образца 1967 года. Кто сказал, что их не потеснят модели более компактные, менее скоростные, лучше приспособленные к городскому движению? Кто сказал, что через тридцать лет мы не станем использовать какие-нибудь мини-вертолеты, летающие машинки?»

Бертран де Жувенель упоминает автомобиль на воздушной подушке, которому для передвижения не нужны настоящие дороги. Некоторые слаборазвитые страны, где нет ни железных дорог, ни сети автострад, уже используют это новое транспортное средство, не требующее больших капиталовложений. Никаких мостов: такой автомобиль движется над поверхностью воды. Может быть, вот способ удовлетворить все потребности в трафике через Ла-Манш, не прибегая к огромным затратам? Ведь очевидно, что время от времени какое-нибудь выдающееся открытие, какая-нибудь новая технология совершают прорыв, в корне меняющий условия задачи. Открытие антибиотиков изменило все данные о продолжительности жизни человека. Кривая потребления сигарет, которая неуклонно шла вверх, вдруг резко упала вниз, когда врачи установили зависимость между курением и раком легких.

Подобные прорывы непредсказуемы. Было время, когда кораблестроители вполне разумно считали, что тоннаж всегда будет ограничен прочностью древесины дуба и необходимостью изготавливать определенные детали целиком. Достаточно было найти другой материал и начать строить корабли из железа, как это препятствие отпало. Веками люди считали, что Колизей (либо арена, построенная по его образцу) обозначает наибольшее возможное число зрителей одного представления. Здесь прорывом стало телевидение, расширившее аудиторию зрелища до масштабов планеты.

Еще один фактор, мешающий предвидению, – то, что оно должно учитывать мысли, желания и неожиданные решения отдельных людей. Весь замысел русской кампании Наполеона строился на допущении, что стоит Наполеону войти в Москву, как русский царь запросит мира. Только вот царь мира не запросил, и все расчеты оказались ложными. Гитлеровские стратеги предсказывали, что после оккупации Франции Англия немедленно прекратит сопротивление. Только вот в Англии был Уинстон Черчилль, которого поддерживали миллионы смелых англичан. Нам возразят: «Настоящий предсказатель, хорошо знающий Англию, мог предвидеть роль Черчилля и реакцию англичан».