Литературные портреты: волшебники и маги

«Быть рядом с Лоуренсом означало совершать увлекательное путешествие в новый, отличный от нашего мир, потому что, будучи сам существом иного порядка, он пребывал в иной вселенной, не схожей с местом обитания обычных людей, – в мире более насыщенном и ярком, который он вам и описывал. Казалось, он смотрит на вещи взглядом человека, побывавшего у порога смерти, и когда он всплывал из мрака, мир открывался ему как нечто неизбывно прекрасное и загадочное… Для Лоуренса жизнь была нескончаемым выздоровлением, как если бы каждый день своего существования он возрождался после смертельной болезни… С ним деревенская прогулка становилась прогулкой по местам, исполненным волшебной красоты и глубокого смысла, которые были одновременно и фоном, и главным действующим лицом всех его романов. Он будто на собственном опыте знал, что означает быть деревом или маргариткой, или же разбивающейся о камни волной, или даже таинственной луной. Он мог влезть в шкуру животного и подробно описать самые убедительные детали того, что и как оно чувствует и как невнятно, нечеловечески думает… Одно из самых глубоких очарований общения с Лоуренсом заключалось в том, что он не умел скучать и в силу этого никогда не мог сам быть скучным… Он умел стряпать, шить, штопать чулки и доить корову. Он был хорошим дровосеком и умелым вышивальщиком. Огонь всегда ярко горел, если он его разводил, а паркет, если он его натирал, был идеально чистым. К тому же он обладал талантом, особенно примечательным для высокоинтеллектуального человека: он умел ничего не делать. Умел просто сидеть, испытывая самую полную радость, и эта радость, когда ты оставался в его обществе, была заразительна».

Женщина, написавшая о нем живую и любопытную книгу, Мэйбл Додж[326], набрасывает его портрет, сходный с тем, который предлагает Хаксли:

«Лоуренс – один из самых очаровательных мужчин, каких я когда-либо встречала. Когда мы увиделись с ним в первый раз, он проговорил без остановки почти весь день. Он пускается в разговор незамедлительно и без ложной скромности, если чувствует благожелательность слушателей. А говорит он так же блистательно, как и пишет, и так же искренне, но при самом легком намеке на критику или враждебность мгновенно вспыхивает. Он непередаваемо ругается и никого не щадит. Он перессорился со всеми. Он говорит, что у него нет ни одного друга, с кем бы он ни разу не повздорил. В глубине души Лоуренс пуританин, а его интеллектуальная реакция на это пуританство так яростна, что он ополчается на него изо всех сил и крушит таким образом себя самого».

Этот необычайный фонтан красноречия Лоуренса, яростность его гнева, необузданное неприятие собственной природы придавали ему особую силу, когда он писал. Пусть даже наш разум не приемлет его идеи, нас, читателей, уносит этот стремительный поток, как то происходило и с его современниками. А если припомнить, что те же проблемы, которые так его будоражили, тревожили все поколение, становится понятно, почему Лоуренс пользовался огромным влиянием.

I. Жизнь и произведения

Он родился в 1885 году в шахтерском поселке недалеко от Ноттингема. Отец был шахтером, «простым шахтером». А вот мать была горожанкой, из мелкой буржуазии. Она говорила на «правильном английском», а не на диалекте, как ее муж; у нее был красивый почерк; она умела сочинять забавные письма и читала довольно непростые романы. Выйдя замуж за обаятельного молодого шахтера, она сменила сословие и стала женой работяги.

«Сколько раз я склонялся над фотографией, отражающей эту невеселую историю. Пышущий здоровьем шахтер с львиной гривой волос и торчащей во все стороны бородой. День праздничный: толстая цепочка от часов возлежит на его животе, сложенный треугольником носовой платок выглядывает из жилетного кармана, объемистый цветок вдет в бутоньерку. И рядом с ним – крошечная миссис Лоуренс, смиренно сложившая руки и уже постаревшая раньше времени. Ее маленький рот чуть раздвинулся в попытке изобразить радость, а грустные запавшие глаза противоречат этой бледной улыбке. И у мужчины, и у женщины потерянный вид; их встреча разрушила обоих»[327].

Мать Лоуренса была героической женщиной, гордой и всеми очень уважаемой; ее привлекал мир идей, особенно философские и религиозные диспуты. Отец, старея, превратился в лживого, иногда агрессивного пьяницу. «Жена довольно быстро прониклась презрением к мужу и сблизилась с детьми, особенно с самым младшим из них, Дэвидом Гербертом».