Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

В 1778 году во время поездки по этим местам Фаварже слышал одно и то же от многих важных клиентов STN: от Пави в Ла-Рошели, Эли в Ньоре и от Шеврье в Пуатье. В Орлеане Куре де Вильнёв настоятельно рекомендовал STN держаться от Малерба подальше. Подобные ему самозванцы и сами-то по себе были вне закона, да еще и специализировались на торговле запрещенными книгами, сеявшими смуту: «Поскольку они во множестве продают книги, враждебные по отношению к морали, вере и правительству, такие люди редко избегают судебных исков и полного разорения».

Но Малерба так никто и не сумел поймать за руку, и, пообщавшись с ним в Лудёне, Фаварже отправил домой вполне благоприятный отзыв: «Собрав сведения о нынешнем положении дел этого человека, я уверился в том, что опасаться с его стороны нам нечего; что он действует очень обдуманно и напористо; что смерть отца принесла ему солидный доход, хотя ему и приходится выплачивать по 1200 ливров в год своей матери; и что товар он продает с умом. Мне показалось, что с головой у этого человека все в полном порядке». Впрочем, за пять месяцев до этого STN уже успела получить от Батийо-старшего, парижского банкира и коллектора, специализировавшегося на книжной торговле, предупреждение относительно Малерба: «Мне известно, что Малерб сейчас совсем ничего не стоит. Берегитесь его»211.

Так насколько же «солидным» в действительности был Малерб? Опираясь на обрывки информации, рассеянные по его письмам, можно заключить, что происходил он из образованной и относительно обеспеченной семьи, которая владела земельной собственностью в окрестностях Лудёна и каким-то образом была связана с трансатлантической торговлей в Нанте. Попросив STN в письме от 28 июня 1777 года расширить степень «доверия» по отношению к себе, он упомянул о том, что родители разрешили ему продать один из находившихся в семейном владении домов стоимостью в 11 500 ливров для того, чтобы выручить деньги и открыть свое предприятие. Кроме того, он владел двумя фермами, сдаваемыми в аренду за долю в урожае (métairies), которые пытался продать и тем обеспечить себе оборотный капитал. Попытка эта не увенчалась успехом, написал он, поскольку упадок колониальной торговли во время Американской войны настолько серьезно подорвал местную экономику, что цены на землю упали ниже приемлемого уровня. Он и сам вкладывался в торговлю кофе и сахаром, пояснил он далее, но так и не смог вернуть те деньги, которые ему задолжали в Порт-о-Пренсе, Кейптауне и Кадисе. Не сумев найти наличных денег, он попытался оплатить часть своего долга, предложив STN партию кофе. Издательство, однако, отказалось списывать ему сколько-нибудь существенную сумму, поскольку кофе оказался отвратительного качества. По мере того как один проект за другим не приносили ожидаемого дохода, Малерб все больше полагался на помощь родителей. Незадолго до смерти отца, последовавшей в 1778 году, он написал в STN: «Г-н Остервальд прекрасно осведомлен о том, что я небогат и что мои лучшие надежды по-прежнему зависят от воли отца и матери».

Взлеты и падения в деловой карьере Малерба после того, как Фаварже нанес ему визит в октябре 1778 года, можно отследить по его последующим письмам. Чтение это довольно утомительное, в основном из‐за многословия и скверного почерка. Даже директора STN его в какой-то момент попросили придерживаться тех договоренностей, которые были достигнуты по каждому из его заказов, «не утомляя нас длинными и многословными письмами, сквозь которые мы не в силах продраться». Но именно многословие Малерба и придает его письмам особую ценность, поскольку по ним можно делать выводы о том, как превратности книжной торговли воспринимались маргинальным дельцом. Поскольку Малерб был лично знаком с директорами STN, он и пытался обсуждать с ними свою ситуацию в доверительном и откровенном тоне, в отличие от солидных книготорговцев.

Малерб аккуратно платил по векселям четыре года до тех пор, пока в 1777‐м не набрал неоплаченных долгов на весьма серьезную сумму в 1494 ливра. В июне 1777 года STN предупредило его, что прекращает отправлять ему книги, пока не сдвинется с места вопрос с платежами, поскольку у того «доверия», которым он пользуется, есть свой предел. Малерб прислал обнадеживавший ответ со словами о том, что после смерти отца, которая теперь уже представляется неизбежной и скорой, он получит солидное наследство. Это счастливое событие произошло 21 апреля 1778 года212. Малерб смог сразу погасить один из неоплаченных векселей и написал, что полон надежд на возрождение своего предприятия благодаря активам, унаследованным от отца, а также новым схемам тайной переброски товара.