Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

3 марта 1781 года Малерб разослал своим кредиторам циркулярное письмо, объявив, что он приостанавливает все платежи и готовится к процедуре банкротства. Он сдал балансовый отчет в торговый дом «Вдова Буте, Дайе и Дюпюи» в Сомюре и попросил основных кредиторов решить дело о внесудебном разрешении спора (arrangement à l’ amiable) в частных письмах, которые приложил к письму циркулярному. Согласно циркуляру, его долг составлял 58 000 ливров, сумму, покрываемую, по крайней мере теоретически, за счет имевшихся активов, оцененных в 73 002 ливра. Последние включали 36 000 ливров, вложенных в недвижимость (три métairies, виноградник и дом в Лудёне) и мебель стоимостью в 400 ливров «в комнате, где я живу, поскольку ни собственного дома, ни семьи у меня нет, а столуюсь я у матери, что само по себе должно устранить подозрения, которые вы, возможно, питаете, о том, что разорился я потому, что живу в роскоши». Прочие активы состояли из сумм, которые третьи лица задолжали Малербу, хотя многие из этих долгов были «сомнительными», а списать он успел еще того больше: 25 785 ливров в качестве «неоплатных долгов, и за некоторыми стоят люди, которые платить не в состоянии». Балансовый отчет отражал не только книготорговые операции, но и всю его деятельность в качестве агента по доставке. Долги, которые все еще можно было собрать за уже проданные книги, он оценил в 800–1000 ливров. Однако в отдельном письме с мольбами о пощаде, направленном в STN, он признавал, что надежды что-либо получить в ближайшем будущем немного. «Я уже не знаю, кому мне и верить, поскольку опыт ведения дел с книготорговцами у меня крайне скверный. Те, что посолиднее, платят кое-как или вообще не платят. Разносчики у меня воруют. Они прибрали к рукам уже 10 000 ливров». Катастрофическое падение цен на землю привело к тому, что продать свою он просто не мог. Единственным способом хоть как-то сократить долг перед STN была возможность договориться с друзьями в Нанте и отправить в Нёвшатель партию кофе или местных товаров, производившихся в окрестностях Лудёна: орехового масла, воска и меда. Как и было сказано в циркулярном письме, он предлагал погасить долг ежегодными выплатами, каждая из которых будет составлять треть от общей суммы, в период с 1782 по 1784 год. Тем временем он будет продолжать вести дела, прилагая все усилия к тому, чтобы заставить собственных должников вернуть ему деньги. «Таков единственный способ предотвратить мое полное разорение и не принести убытков вам, и это после того, как десять лет я потратил в тяжких и неустанных трудах».

Ответ из STN был датирован 8 мая 1781 года. Малербу дали понять, что еще раз навели справки о состоянии его дел и собрали достаточно сведений для того, чтобы с полным правом требовать незамедлительной и полной выплаты. Но издательство согласится на отсрочку, если он заплатит по первому из просроченных векселей на сумму в 1318 ливров, который не был принят к оплате несколько месяцев назад. Это никак невозможно, ответил Малерб. Он не сможет собрать нужное количество денег. Фошу он должен больше, чем STN, но Фош проявил гибкость. Если «Общество» продолжит настаивать на судебном преследовании, это его раздавит, а серьезных выплат по иску не принесет. Он всегда был искренен и честен и стал жертвой несчастливых обстоятельств. Он станет работать денно и нощно и выплатит все до последнего денье. И по-прежнему не будет тратить денег на себя, как всегда и поступал. «Я усердный работник и ничего не трачу на роскошь или на какие-нибудь излишества. Я не женат, а готовит мне мать. Моя свобода и все мои начинания теперь в руках моих друзей. И все, чего я хочу, – продолжать работать вместе с ними».

В июне присланный Батийо судебный пристав постучался в дверь Малерба и потребовал выплаты по новому векселю, выписанному на его имя на сумму в 1318 ливров, и покрытия дополнительных расходов. Заплатить Малерб не смог. Все, что он мог представить STN в качестве оправдания, – это отсутствие наличных денег. «Жестоко набрасываться на человека в стесненных обстоятельствах, когда он исполнен доброй воли». Через две недели он прислал еще одно письмо с жалобами на злую судьбу, на сей раз тон был уже совсем отчаянным. Батийо изъял три тюка с книгами от STN, которые лежали у Малерба на складе нераспечатанными. Стоили они 1559 ливров, но Батийо пригрозил выставить их на аукцион и продать по любой цене, которую там предложат. «Эти книги на 1559 ливров и 10 су, будучи проданы в Лудёне, не принесут и 300 ливров, и вы прекрасно знаете, что сам товар совсем не того свойства, чтобы имело смысл выставлять его на публику. В подобном случае на меня обрушатся жестокие кары со стороны закона, возможно, ко мне даже придет полиция, конфискует книги и станет обыскивать дом – сколько же еще боли вы готовы мне причинить?»