Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Те же проблемы во многом осложняют и исследование продаж STN во Франции, то есть на крупнейшем для этого издательства рынке. Несмотря на все свои попытки открыть северо-западный проход в регионы, близкие к Парижу (о чем подробно шла речь во второй главе), «Общество» никогда так и не сумело по-настоящему пробиться на парижский рынок, где местная книготорговая гильдия, не без помощи полиции, делала все возможное для того, чтобы избавиться от конкуренции со стороны иностранных издателей, чьей специальностью было книжное пиратство. Владельцев провинциальных книжных магазинов привлекали относительно низкие цены, но они зачастую делали только пробный заказ, чтобы оценить качество изданий и эффективность маршрутов доставки, после чего переставали писать. Задержки груза или большого количества поврежденных листов (défets) было достаточно, чтобы отбить у них всякое желание выстраивать сколько-нибудь долговременные отношения. Их имена мелькают в бухгалтерских книгах STN один-два раза, а затем исчезают навсегда. Конечно, STN понемногу выстраивало собственную сеть, но процесс этот не был непрерывным и поступательным, из‐за чего затруднительно было бы сравнивать динамику продаж в одном городе с ходом продаж в другом. Фактически бóльшая часть контактов STN с розничными торговцами не приводила к объемным продажам, на основе которых можно было бы дать хотя бы самую приблизительную оценку коммерческой деятельности как той, так и другой стороны. И только в исключительных случаях, таких, например, как сбыт изданной in quatro «Энциклопедии», на архивы STN действительно можно положиться, чтобы выстроить более или менее достоверную социологическую и географическую картину распространения конкретной книги274. Кроме того, отследить значительную часть продаж STN попросту невозможно, если не принимать во внимание коммерческие связи с посредниками из Женевы, Лозанны, Берна и Базеля. Вывод напрашивается сам собой: любая попытка осуществить статистический анализ, принимая во внимание каждую продажу, зафиксированную в бухгалтерских книгах STN, неизбежно приводит к ошибкам. Подобная попытка уже была предпринята в работе, опубликованной в сети, The French Book Trade in Enlightenment Europe, 1769–1794, и количество допущенных там ошибок говорит само за себя. Там есть несколько небесполезных карт, есть библиографическая информация, но реальная картина распространения книжной продукции отсутствует275.

Вместо того чтобы смешивать в одно все сделки, зафиксированные в архивах STN, я прибег к методу выборки и к сочетанию количественного анализа с качественным. Для того чтобы оценить, в какой степени об особенностях того или иного книготоргового предприятия можно судить по заказам на книги, я принял решение подвергнуть статистической обработке достаточное их число, а кроме того, прочесть письма, вместе с которыми эти заказы пришли в Нёвшатель. Реконструировать контексты конкретных продаж, условия, в которых действовали клиент и поставщик, а также природу взаимодействия между ними двумя можно только посредством тщательного изучения корреспонденции. Как правило, письма книготорговцев отличаются сухим, лапидарным стилем, однако по мере того, как между сторонами складывались доверительные отношения (построенные на confiance), владельцы книжных магазинов зачастую начинали сопровождать свои заказы личными замечаниями и профессиональными наблюдениями, как в случае с Шарме и его вдовой. Поскольку в письмах они не ограничивают себя сугубо деловыми вопросами, их корреспонденция дает нам возможность бросить свежий взгляд на жизнь в провинциальной Франции. Мы застаем книготорговцев на разных стадиях карьеры: они открывают магазины, борются с конкурентами, пытаются выжить в кризисные времена, иногда болеют и умирают. Картину дополняют письма от соседей и других предпринимателей. Письма эти посвящены самым обыденным вещам, но представляют собой весьма увлекательное чтение. На сайт их можно выкладывать сотнями. И если как следует их изучить параллельно со статистическим анализом заказов, то на выходе получаешь едва ли не интимное знание книжной торговли в том виде, в каком она являлась неотъемлемой частью общественной жизни при Старом режиме.