Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Архивы STN богаты, но утверждать, что богаты они настолько, что по ним можно делать выводы о деятельности всех швейцарских домов, было бы серьезным преувеличением. Например, в них хранятся всего три письма от Габриэля Крамера, весьма значительного женевского издателя. В отличие от нёвшательцев, он печатал большое количество оригинальных изданий, прежде всего трудов Вольтера. К близким связям с STN он никогда не стремился, поскольку ему претил пиратский характер деятельности этого издательства, в особенности после того, как в Нёвшателе перепечатали его издание вольтеровских «Вопросов к „Энциклопедии“» – у него за спиной и при соучастии самого Вольтера. Точно так же STN, в свою очередь, не слишком активно торговало с Бартельми де Фелисом из близлежащего Ивердона, скорее всего по той причине, что в основе его дела лежало самостоятельное, сильно отредактированное и расширенное издание «Энциклопедии», конкурировавшее с изданием in quatro, осуществленным в Женеве, Нёвшателе и Лионе. Существующая на данный момент исследовательская традиция дает множество ценных сведений, однако этого недостаточно для того, чтобы проводить систематическое сравнение278.

Таким образом, мы имеем право предположить – при всей маловероятности подобного положения вещей, – что предпринимательская деятельность других швейцарских издательств существенно отличалась от той, что представлена в архиве STN, или что швейцарские издательские дома вели себя совершенно иначе, чем, например, их голландские коллеги. Однако, изучив корреспонденцию Пьера Госса – младшего из Гааги, Ж. Л. Бубера из Брюсселя, Клемана Пломтё из Льежа и других издателей, обитавших к северу от Франции, я не нашел никаких принципиальных отличий279. Когда директора «Общества» отправлялись в деловые поездки по Нидерландам, у большинства издателей их ждал довольно холодный прием, поскольку они воспринимались как конкуренты во всеобщей борьбе за возможность продавать одни и те же книги. Само существование пиратской зоны, протянувшейся вдоль границ Франции, означало, что десятки издателей и оптовиков вынуждены будут толкаться локтями за право доступа на одни и те же французские рынки. И поток пиратской продукции, шедший во Францию из Нидерландов через Руан, был, вероятнее всего, почти неотличим от точно такой же реки, что текла из Швейцарии через Лион.

Я вынужден сопроводить это утверждение оговоркой «вероятнее всего», поскольку надежных доказательств у меня нет. Но в качестве аргумента в пользу своей позиции я сошлюсь еще на одну ключевую особенность издательской деятельности раннего Нового времени, которая отличает ее от нынешних издательских практик. Современные бестселлеры выпускаются в свет каким-то одним издательством, которое доводит количество выставленных на продажу экземпляров до очень больших цифр, как правило, за счет допечаток тиража или – несколько реже – за счет продажи прав на издания в бумажной обложке. В XVIII столетии «бестселлеры» печатались разными издателями и множеством маленьких тиражей (обычно порядка тысячи экземпляров) и одновременно поступали на одни и те же рынки. Именно в силу этого обстоятельства в современных библиотеках может храниться целая подборка разных версий одной и той же книги.