Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Из чего я заключаю, что мой статистический анализ способен показать вполне адекватную картину той торговой деятельности, которую STN вело на территории Франции, пускай он построен лишь на отдельных примерах из числа всех заказов, полученных этим издательским домом. В списках значатся 1145 наименований книг, заказанных восемнадцатью французскими книготорговцами с 1769 по 1789 год. Можно ли использовать эту выборку как показательную для французской книжной торговли в целом – это уже другой вопрос. Оценить общее количество новых книг, выходивших каждый год во Франции, достаточно трудно; но если опираться на записи о запросах на привилегии и устные цензурные разрешения (источники ненадежные, поскольку в них отсутствуют сведения о тиражах и продажах и даже нет информации о том, последовало ли за получением разрешения реальное издание), то общее число книг, вышедших из печати за сорок лет (1750–1789), доходит до 30 000. Ежегодное количество новых изданий, которое после 1767 года представляло собой более или менее постоянную цифру, составляет порядка 750280. Следовательно, те 1145 названий, что значатся в выборке по STN, составляют приблизительно восемь процентов от общего количества новых, официально разрешенных книг, появившихся во Франции за те двадцать лет, когда издательство существовало. Но принципиально разный характер источников: с одной стороны, запросы, присланные книготорговцами, а с другой, запросы от издателей, обратившихся за разрешениями на печать, – превращает любую попытку высчитать сколько-нибудь надежные процентные соотношения и пропорции в совершенно бессмысленное занятие. Опора на подсчеты, сделанные самими профессионалами книжной торговли, когда они занимались своими делами, кажется мне куда более надежной. Принимая решение о том, что следует печатать, а чего печатать не следует, STN исходило из возможностей сбыта на рынке в целом, а книготорговцы, заказывая книги у «Общества», давали понять, какие книги будут, по их мнению, лучше продаваться в конкретном месте. Цифры, стоящие напротив каждого из 1145 наименований в статистических таблицах, неточны и исходно не рассматривались как таковые, но и случайными они тоже не являются. Они отражают суждения экспертов, которые превратили удовлетворение читательского спроса – в том виде, в котором могли его оценить в условиях XVIII века, – в свою профессию.

Статистика показывает спрос на каждое из 1145 изданий и позволяет составить предельно общее представление о предприятии каждого из восемнадцати книготорговцев. Сведя эти данные воедино, можно получить списки «бестселлеров», то есть перечни книг, которые пользовались наибольшим спросом у покупателей в каждом конкретном магазине, а также во всех магазинах вместе взятых. Понятно, что даже современные списки бестселлеров зачастую неточны – из‐за разного рода трудностей в подсчетах и из‐за недостаточно релевантной выборки281, так что требовать точности от списков книг, представленных на рынке двести пятьдесят лет назад, было бы по меньшей мере странно. Я всего лишь хочу сказать, что составленные мной таблицы и списки представляют собой лучший из возможных на данный момент путеводителей по читательским предпочтениям французов в отношении той литературы, что была доступна им в книжных магазинах с 1769 по 1789 год.