Любя необычайные черты…

Не жаловать ей мрамора того,
Что муж одушевлённо взял у друга,
Хранившего полжизни для него
Чудесный дар исчезнувшего круга.

Претит он ей, такой, как люди все.

Дождётся нимфа пагубного жеста.
А спутник изумляется красе,
Дождавшейся намеченного места.

Вздыхает он избыточней всего

О девушке со стриженной пшеницей,
Валявшейся в подушках у него
Когда-то возле этой бледнолицей.

«Шумели ивняки в осенней мгле…»

Шумели ивняки в осенней мгле,
Безмерной скорбью сердце разрывало,
Но маленькое счастье на земле
Среди цветных огней существовало.

Всё медлили за столиком они,

И тронул он её нагие руки,
Смелея в обольстительной сени,
Где глохли протестующие звуки.

Тяжёлую вокруг имея тьму,

Сказал он удивляющейся фее,
Что нравится в ней лёгкий нрав ему,
Лишь только с ней ему легко, точнее.

Птичка

«Под ивами, густыми искони…»

Под ивами, густыми искони,
Струится речка, сердце мне волнуя.
Вода шумит и пенится в тени,
Каменья неподвижные минуя.

А камень отличительно большой,

Морщинистый, коснеющий замшело,
В полдневной мгле почия над водой,
Светилом освещается всецело.

На нём увлечься думой властна ты.

Но лучшим обольщаться поцелуем —
Узнать изнеможение тщеты:
Неужто не завидно мы бытуем?

«Ища любви расцветкой лепестка…»

Ища любви расцветкой лепестка,
Цветы не стали радостью для дома:
Головки их ограбила рука
Слепой неосторожностью приёма.

Податливо прощаешься с душой,

Во дни близкоконечные не веря:
Является к убитости большой
Красе наималейшая потеря.

Не сделаешь отмстительного зла,

Где попросту проблемно по-другому.
Оставьте же неладные дела,
Неладные позвольте Всеблагому.

«Сполна тебе достоинства дано…»

Сполна тебе достоинства дано,
Ты всех организованней, ты чудо.
Обидами тебя гнести грешно,
Однако обижаться также худо.

Прекрасное теряется легко,

Мутясь от уязвимости излишней.
Терзание скрывая глубоко,
Ты чудишься фигурой сферы вышней.

Не мучиться чрезмерно тяжело,

Святой пример имея благодатно.
От века то поруганней чело,
Которое достойней многократно.

«Была цветами сплошь окружена…»

Была цветами сплошь окружена
Скамейка потайная, на которой
Во мгле навеса пряталась она
От солнца, небезвредного для хворой.

Служила тень ей скудной чашей нег,

Испариной ланиты покрывая.
Тяжёлые стекали капли с век,
Ослабленное око заливая.

Но тщетно грели жаркие края —

Холодной оставалась одиночка.
Покинутой стоит её скамья.
Поблизости не стало ни цветочка.

«Короткое общение порой…»