Как я доверялась тебе.
– Послушай, ты жизнью рискуешь.
Безумная, руль поверни!
На это сердитое море,
На эти ты волны взгляни.
А волны бросаются с ревом
На наш беззащитный челнок.
– Прочь весла! От гибели верной
Спасти чтоб никто нас не мог!..
Всю ночь волновалося море,
Шумела морская волна;
Поутру приплыли два трупа
И щепки того челнока…
Хас-Булат удалой
«Хас-Булат удалой!
Бедна сакля твоя;
Золотою казной
Я осыплю тебя.
Саклю пышно твою
Разукрашу кругом,
Стены в ней обобью
Я персидским ковром.
Галуном твой бешмет
Разошью по краям
И тебе пистолет
Мой заветный отдам.
Дам старее тебя
Тебе шашку с клеймом,
Дам лихого коня
С кабардинским тавром.
Дам винтовку мою,
Дам кинжал Базалай —
Лишь за это свою
Ты жену мне отдай.
Ты уж стар, ты уж сед,
Ей с тобой не житье,
На заре юных лет
Ты погубишь ее.
Тяжело без любви
Ей тебе отвечать
И морщины твои
Не любя целовать.
Видишь, вон Ямман-Су
Моет берег крутой,
Там вчера я в лесу
Был с твоею женой.
Под чинарой густой
Мы сидели вдвоем,
Месяц плыл золотой,
Все молчало кругом.
И играла река
Перекатной волной,
И скользила рука
По груди молодой.
Мне она отдалась
До последнего дня
И Аллахом клялась,
Что не любит тебя!»
Крепко шашки сжимал
Хас-Булат рукоять
И, схватясь за кинжал,
Стал ему отвечать:
«Князь! Рассказ длинный твой
Ты напрасно мне рек,
Я с женой молодой
Вас вчера подстерег.
Береги, князь, казну
И владей ею сам,
За неверность жену
Тебе даром отдам.
Ты невестой своей
Полюбуйся поди —
Она в сакле моей
Спит с кинжалом в груди.
Я глаза ей закрыл,
Утопая в слезах.
Поцелуй мой застыл
У нее на губах».
Голос смолк старика,
Дремлет берег крутой;
И играет река
Перекатной волной.
Когда я на почте служил ямщиком
Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силенку.
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.
Сначала не видел я в этом беду,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду —
Все к милой сверну на минутку.
И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце щемит все сильнее…
Однажды начальник дает мне пакет:
Свези, мол, на почту живее.
Я принял пакет и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался…
И что за причина? Понять не могу.
А ветер так воет тоскливо…
И вдруг словно замер мой конь на бегу
И в сторону смотрит пугливо…
Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперед я в тревоге.
Затем соскочил с удалого коня
И вижу я труп на дороге!
А снег уж совсем ту находку занес,
Метель так и пляшет над трупом.
Разрыл я сугроб – да и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом!..
Под снегом-то, братцы, лежала… она!
Закрылися карие очи…
Налейте, налейте скорей мне вина,
Рассказывать больше нет мочи!
То не ветер ветку клонит
То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит;
То мое сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит.
Извела меня кручина,
Подколодная змея!..
Догорай, моя лучина, —
Догорю с тобой и я!
Не житье мне здесь без милой.
С кем теперь идти к венцу?
Знать, судил мне рок с могилой
Обручаться, молодцу.
Расступись, земля сырая,
Дай мне, молодцу, покой,
Приюти меня, родная,
В тесной келье гробовой.
Мне постыла жизнь такая,
Съела грусть меня, тоска…
Скоро ль, скоро ль гробовая
Скроет грудь мою доска!
Из-за острова на стрежень
Из-за острова на стрежень[3]
,На простор речной волны,
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны.
На переднем Стенька Разин
С молодой сидит княжной,
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной!
Позади их слышен ропот:
«Нас на бабу променял,
Только ночь с ней провозился —
Сам наутро бабой стал».
Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман,
И он мощною рукою
Обнял персиянки стан:
«Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!»
Одним взмахом поднимает
Он красавицу княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну…
«Что ж вы, черти, приуныли,
Эй ты, Филька, черт, пляши!
Грянем, братцы, удалую
На помин ее души…»