Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

Мы сидели за пластиковой мебелью под разноцветным тентом и увлечённо уминали холодную сладость. С Франца спало покрывало задумчивости, и его лицо озаряла привычная ребяческая улыбка. Любуясь своим мужем, а именно так я относился всегда к Вернеру, еще с тех пор, когда мы только начали встречаться, моё сердце болезненно сжималось. Мне стало чудиться, что Грей исчезнет, подобно видению… бросит меня. Если я останусь один… Смогу ли я быть один? Снова эта головная боль, виски горят, глаза хочется закрыть от рези и этот мерзкий шум в ушах. Воздух, мне не хватает воздуха и сердце частит.

- Арни!

- Вам плохо? – рядом со мной стояла официантка, протягивая стакан воды. – Вызвать доктора? Тут рядом частная практика.

- Нет. Спасибо за воду. Всё в порядке. Не волнуйтесь, - поспешил отвязаться я от предложенной заботы. Опершись о белый пластик стола, старался проморгаться, отгоняя с глаз черные точки. Вода помогла прийти в себя. – Это видимо от жары, сейчас пройдет.

- Как скажете, но если снова почувствуете себя плохо, обязательно скажите.

- Всенепременно, милая фройлен. Не волнуйтесь, - девушка улыбнулась в ответ и отошла.

- Арма… Арнольд, может нам лучше поехать домой? – мой хороший, как переживает обо мне.

- Да, моя радость, давай закупим провианта и поедем домой. Обещаю сделать тебе клубничный десерт с охлажденными сливки.

Горячка беспокойства не отпускала. А желание спрятать Грея росло. Я открыл в себе ранее не виданные собственнические повадки. Спрятать. Укрыть. Защитить. Закрыть от всего мира. Похоже, меня с головой накрывает безумие, верный соратник подружки Шизофрении. Вернер – ты моя ахиллесова пята – самая нежная и беззащитная часть, без которой меня нет. Мой ангел.

Руки напряжены, пальцы крепко сжимают руль. Бесконечные заносы на извилистой дороге. Ветер в ушах. Ветер хоть немного сдувающий жар, вырывающийся из-под кожи. Что-то щелкнуло в моем сознании: рассудок сначала затопило паникой, а потом проснулась самая страшная моя сущность – боец, зверь – дикий, не управляемый и потому беспощадный, как к себе, так и к другим. Но под шквалом переживаний последний кордон был пройден. Сильный прилив адреналина, насыщал кровь буйством. На подсознательном уровне я еще старался сдержаться, но родовая масть семьи Сильво была сильнее меня. Осознание своей слабости, подначивало еще больше.

Автомобиль со свистом шин и характерным отпечатком на асфальте остановился перед домом. Я вылетел из машины, чувствуя, как вздулись мышцы и вены. Одной рукой я сгреб пакеты с продуктами, а другой вытащил из кабриолета Волка, подсадив его на себя и крепко держа за торс. Франц изумленно наблюдал за моими рваными движениями, которые были на грани истерики, притихший, провожающий каждый мой жест взглядом, и напоминая мне этим любопытного котенка. Эта доверчивая покорность возлюбленного срывала последнюю черепицу на моей крыше. Я мысленно взвыл, проклиная всё на свете.

Едва за нами закрылась входная дверь, как пакеты с покупками были забыты. Я находился словно во сне, а Вернер был тем самым видением, которое спешило исчезнуть. Мной охватила дрожь негодования, вопиющей несправедливости происходящего. Как? Я потеряю его? Никогда! Это невозможно. Не позволю!

Руки крепче обвили гибкий стан того, кого люблю безмерно. Они исследовали каждый сантиметр аккуратных мышц, красиво сплетенных под кожей спины Грея… Франца. Мои руки подлыми змеями ползали по беззащитному мальчику (даже в пятьдесят лет, ты останешься для меня «моим мальчиком»), жадно впитывая осязание чужого тела через тонкую ткань футболки. Эта незначительная преграда раздражала и мешала нестерпимо. Франц глубоко дышал, доверчиво опрокинувшись в моих руках, наблюдая из-под веера ресниц полуприкрытых глаз, продолжая восседать на моих бедрах, сцепив ноги. Я же жадно разглядывал все, на что падал взгляд. Мне был интересен каждый волосок на голове, в копну которых я с удовольствием зарывался носом, вдыхая любимый запах. Мне была безумно интересна выпирающая скула, на которой появилась светлая, но жесткая щетина. Поцеловать, лизнуть, потереться носом и скулой. От переизбытка чувств из меня вырвался протяжный стон. Франи вздрогнул, но вместо того, чтобы испугаться, прильнул ко мне плотней. Я задышал чаше, а руки сами сползли по шелковой коже оголенной поясницы. Ягодицы очень удобно легли в ладони. А сжав их, я испытал эмоциональный оргазм, так что, заскулив, мне пришлось до боли закусить губу. У Франца то же сбилось дыхание, он крепко обнимал меня за шею, постанывая, когда я особо удачно сминал мягкие окружности.

- Арни… а-а-а… - тело в моих руках выгнулось и припало ко мне снова. – Внизу как-то горячо. Что это, - жалобно, как бы извиняясь, простонали мне на ухо.

- Твое тело соскучилось по любви. Скажи мне, сердце моё, что ты чувствуешь?

- У меня там всё… чешется? - и возможно для подтверждения, Франц стал ёрзать, упираясь лбом в плечо и часто дыша.

- Потерпи немного, сейчас помогу тебе.