Читаем Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ) полностью

Завтрак из яичницы с беконом был как раз к месту, а горячий чай приятно остудил голову, заставив меня проснуться за считанные мгновения, как и холодный душ. Звонок по делу, короткий разговор со своим старым другом – Альберт был предельно скуп на комплименты по поводу моего знакомства с Огава Рафу. Ленар же, в противовес брата моей единственной любви, встретившись со мной на выходе из моего номера в отеле, улыбчиво мне подмигнул, сказав что-то о счастливых случайностях и о том, что мне несказанно везет в последнее время. Рана на теле уже мало меня беспокоила – медицина тут просто отличная, но я все же не был так искрометен и уверен в себе, как Ленар.



Так как большинство дел в этой прекрасной стране у меня подошли к концу, я хотел было уже отправить обратно к себе на родину, но получил мгновений указ свыше о необходимости встретиться с еще одним приближенным Владимира.



В какой именно момент все стало скатываться в настоящее представление для всего города?..



Придя на встречу, я был несколько удивлен опозданием неизвестного друга моего неродного дяди, которого мне описали, как довольно располагающего к себе мужчину. Ресторан, в котором мы должны были встретиться, находился в самом центре Зальцбурга. Приятное местечко: атмосфера роскоши и величественности сквозила во всех алых тряпках, что были накинуты сверху на круглые столы, и свет мягкими золотыми мазками ложился на лица своих посетителей.



Он не придет. Такая простая истина въелась мне под корку головного мозга, когда прошло более двух часов с назначенного срока. И если бы не забавный Ленар, что присутствовал в этот день рядом со мной, дабы «развеселить и поохоронять» (полностью его фраза), то я ушел бы из ресторана куда раньше…



- Думаешь, кто-нибудь из людей Владимира, кроме нас троих, знает твои истинные цели? – поинтересовался он у меня еле слышно.



- Возможно. Но, даже если они и знают, то пока с их стороны не было никаких действий…



Накаркал. Не иначе.



Если бы в жизни все происходило так же, как и в кино, то в ресторан ворвалось бы пятеро верзил на перевес с автоматами, и очередью в пять секунд между выстрелами нашинковали нас с Ленаром парой десятков пуль. Все случилось менее красочно…



- Похоже – это тот, кто нам был нужен, - присвистнув, неожиданно выдал Ленар, приподнимаясь с места напротив меня, чтобы позволить неизвестному мужчине позади меня сесть рядом.



Я обернулся, ожидая уже привычно встретиться с типично мафиозным выражением лица наглеца и убийцы, но замер – на меня смотрел настоящий хищник. Прекрасный и опасный – так назвал его Ленар одними губами, становясь рядом со мной, как мой защитник, и я почувствовал, что он положил руку на свой пистолет, на всякий случай.



Чуть выше меня, но шире в плечах, с темными волосами и проникновенным взглядом. Хотя я бы его скорее назвал убийственным взглядом серых глаз. И когда этот неизвестный, направляясь к нам, вытащил нож из-за пазухи… Я действовал по наитию, оттолкнув ошарашенного Ленара от себя, но лезвие все же врезалось ему в плечо… Не в грудь, уже радовало.



Крики заполнили собой весь мир, став его частью. Все, кто был в дорогущем ресторане, в ужасе уставились на то, как моя левая рука (все же правая – Альберт) пытался остановить кровотечение, прижимая ладонь к ране в теле – оружие он, разумно рассудив, не вытащил.



Следующий кинжал полетел прямо в меня, но я уже ожидал этого и успел отклониться в другую сторону, зарычав, как зверь. Честно, я даже ощутил себя им – загнанным в угол животным, у которого пытаются убить последнее, что осталось поле настоящей стаи. Вернера и Сильво нет в живых, как и Анжелы…



Я обезумел. Я накинулся на парня, готовый разорвать его в клочья, пускай даже остальные увидели бы, как я это сделаю. Но люди кинулись прочь из здания, звоня в полицию, а незнакомец со взглядом убийцы улыбался на их нелепые попытки сделать это незаметно. Сразу стало понятно – он позволит сделать только то, что хочет сам.



Успел ударить того раз, два, прежде чем он больно надавил на рану в левой руке, которую мне только недавно залатали, тут же заламывая обе руки. Но не тут-то было, оказавшись прижатым к парню спиной, я ударил его затылком, выбив из колеи, и наступил кроссовком на его ногу. Он что-то зашипел о моей «сучности», доставая короткий пистолет из-за пазухи…



Я уже успел попрощаться с жизнью, и приготовился встретиться на том свете с Вернером, ощутив, как мне в бок уперлось дуло чужого пистолета… Неожиданно громогласно среди криков раздался первый выстрел.



Ленар, стреляющей метче любого из тех парней, что я знаю, попал парню в колено. И соперник взвыл, сверкая безумным взглядом.



Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное