Любовь к жизни

He built a fire and warmed himself by drinking quarts of hot water, and made camp on a rocky ledge in the same fashion he had the night before.	Он развел костер и согрелся, выпив много кипятку, потом устроил себе ночлег на каменистом выступе, так же как и в прошлую ночь.
The last thing he did was to see that his matches were dry and to wind his watch.	Перед сном он проверил, не намокли ли спички, и завел часы.
The blankets were wet and clammy.	Одеяла были сырые и холодные на ощупь.
His ankle pulsed with pain.	Вся нога горела от боли, как в огне.
But he knew only that he was hungry, and through his restless sleep he dreamed of feasts and banquets and of food served and spread in all imaginable ways.	Но он чувствовал только голод, и ночью ему снились пиры, званые обеды и столы, заставленные едой.
He awoke chilled and sick.	Он проснулся озябший и больной.
There was no sun.	Солнца не было.
The gray of earth and sky had become deeper, more profound.	Серые краски земли и неба стали темней и глубже.
A raw wind was blowing, and the first flurries of snow were whitening the hilltops.	Дул резкий ветер, и первый снегопад выбелил холмы.
The air about him thickened and grew white while he made a fire and boiled more water.	Воздух словно сгустился и побелел, пока он разводил костер и кипятил воду.
It was wet snow, half rain, and the flakes were large and soggy.	Это повалил мокрый снег большими влажными хлопьями.
At first they melted as soon as they came in contact with the earth, but ever more fell, covering the ground, putting out the fire, spoiling his supply of moss-fuel.	Сначала они таяли, едва коснувшись земли, но снег валил все гуще и гуще, застилая землю, и наконец весь собранный им мох отсырел, и костер погас.
This was a signal for him to strap on his pack and stumble onward, he knew not where.	Это было ему сигналом снова взвалить тюк на спину и брести вперед, неизвестно куда.
He was not concerned with the land of little sticks, nor with Bill and the cache under the upturned canoe by the river Dease.	Он уже не думал ни о Стране Маленьких Палок, ни о Билле, ни о тайнике у реки Диз.
He was mastered by the verb "to eat."	Им владело только одно желание: есть!
He was hunger-mad.	Он помешался от голода.
He took no heed of the course he pursued, so long as that course led him through the swale bottoms.	Ему было все равно, куда идти, лишь бы идти по ровному месту.
He felt his way through the wet snow to the watery muskeg berries, and went by feel as he pulled up the rush-grass by the roots.	Под мокрым снегом он ощупью искал водянистые ягоды, выдергивал стебли камыша с корнями.
But it was tasteless stuff and did not satisfy.	Но все это было пресно и не насыщало.
He found a weed that tasted sour and he ate all he could find of it, which was not much, for it was a creeping growth, easily hidden under the several inches of snow.	Дальше ему попалась какая-то кислая на вкус травка, и он съел, сколько нашел, но этого было очень мало, потому что травка стлалась по земле и ее нелегко было найти под снегом.