Любовь: сделай сам. Как мы стали менеджерами своих чувств

Трейси Макмиллан, американская писательница, прошедшая через три развода, поделилась своими соображениями в выступлении на TED Talks еще в 2014 году: «Я вступала в брак с кем угодно, но только не с одним-единственным человеком, который мог бы подарить мне хорошие отношения, — с собой». Женившись на самой себе, она наконец почувствовала себя «целой».

Для одиноких женщин, особенно столкнувшихся с насилием, брак с собой может показаться серебряной пулей, защитой от всех проблем. Но избавиться от ощущения, что это суррогат, все-таки невозможно. Поп-психологи, блогеры и колумнисты непрерывно повторяют нам мантру о «кислородной маске», идею, что, только позаботившись о себе, мы сможем позаботиться о других. Однако последние исследования в области нейропсихологии убедительно опровергают эту экстраполяцию экстремальных мер на повседневную жизнь. В своей книге «Social: Why Our Brains Are Wired to Connect» Мэттью Либерман показывает, что наша потребность в других является более фундаментальной, императивной, чем потребность в пище или крыше над головой [97]. Именно поэтому наш мозг тратит так много времени на то, чтобы понять окружающий мир и людей, в нем живущих, — а не на то, чтобы сочинять оды самим себе.

Это устройство мозга, утверждает Либерман, нередко заставляет нас отказаться от эгоистических импульсов в пользу общего блага. Селф-хелп гонит нас к пенным ваннам и обув­ным магазинам, но то, что помогает нам почувствовать себя любимыми, — это контакт с другими людьми, причем не только с теми, кто нас целует и обнимает, но и с теми, кто огрызается на нас и тормозит наш «личностный рост». Выводы Либермана продолжают мысль Ханны Арендт о том, что для того, чтобы сохранять свой моральный компас, нам необходима публика.

Брак с собой пытается развенчать стереотипы о женском одиночестве и показывает нам ограниченность нашего же общества. Тем не менее настоящий рывок вперед будет заключаться в попытке сделать любовь, заботу и привязанность независимыми от идеи брака и доступными всем, всегда и в разных формах.

Глава 7 Руками не трогать! Куда исчезли (со)прикосновения [98]

Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай!

Иди своей дорогою, а я — своей дорогой.

Псой Короленко. «Закончик» 

В разгар эпидемии коронавируса в Германии берлинская полиция проинформировала общественность, что свидания через Tinder на время коллективного карантина не будут официально запрещены. «По нашим данным, в свидании, как правило, принимают участие не более двух человек. Более того, чаще всего дело не идет дальше разговоров», — заявил представитель полиции в официальном твиттер-канале. Берлинские органы правопорядка садились в лужу неоднократно, но на сей раз они попали в яблочко. Положение дел описано с криминологической точностью: вопреки распространенному заблуждению, дело чаще всего действительно «не идет дальше разговоров». Перевести общение — тем более флирт — из цифровой реальности в аналоговую оказывается делом куда более сложным, чем это может показаться из рекламных компаний Tinder. Путь от свайпа по экрану смартфона до прикосновения к чьей-то коже проходит через тернии, а вовсе не через фонтаны блесток, брызги шампанского и горы кружавчиков.

Развитие новых средств коммуникации оказалось прямо пропорционально появлению новых барьеров в этой самой коммуникации — барьеров принципиально иных, нежели в доцифровую эпоху. Действительно: несмотря на то что мы не расстаемся со своими смартфонами даже в постели и санузле, просто так взять и позвонить кому-то стало делом практически невозможным. Телефонному звонку теперь предшествует переписка с просьбой уточнить время, удобное для разговора. Переписке — «помахивание». «Помахиванию» — осторожные лайки. При этом изменение культуры общения — стремительное нарастание и усложнение ступеней доступа к личному пространству — не сформировано гаджетами как таковыми. То, как мы используем гаджеты, — это лишь симптом более фундаментального процесса, разворачивающегося на наших глазах: нарастающей неготовности к прямому, непосредственному соприкосновению между людьми.

В беспроводном мире трогать что бы то ни было руками — это атавизм из аналоговой эпохи. Сенсорная коммуникация (неважно, человек-машина или человек-человек) в целом выглядит как эволюционно отсталая. Touch screen и touch ID еще широко используются в новых технологиях и в средствах коммуникации, но общая тенденция — в переходе на голосовое управление при помощи разного рода ассистентов типа Алисы, Сири или Алексы.

Идеальные отношения бесконтактного мира наглядно показаны в фильме «Она» («Her») — о романе одинокого усатого мужчины с операционной системой по имени Саманта, разговаривающей голосом Скарлетт Йоханссон. В то время как существующая в цифровом Нигде бедная Саманта мечтает обрести тело и познать радости плоти, герой фильма совершенно счастлив иметь дело с абстракцией.