Любовные похождения шевалье де Фобласа

— О чем это вы? — спросила раздосадованная маркиза.

— Я говорю, что моя родственница сделала большие успехи за короткое время, но я не удивляюсь, зная, каким путем девицы набираются ума35.

— Значит, вы наконец признали, что мадемуазель дю Портай — девица?

— Я молчу, чувствуя, до чего было бы жестоко вывести вас из заблуждения. Потерять подругу и вместо нее обрести только юного поклонника! Горе было бы слишком велико!

— То, что вы говорите, вполне разумно, — маркиза едва скрывала нетерпение, — но ваш голос звучит весьма странно. Объяснитесь. Девушка, которую вы сами назвали мне вашей родственницей, — она сильно понизила голос, — кто она? Мадемуазель дю Портай или шевалье де Фоблас? Вы вынудили меня задать этот нелепый вопрос, однако скажите правду.

— Я мог бы ответить вам еще позавчера, но сегодня вы знаете ответ лучше меня.

— Я? — ничуть не смутилась маркиза. — У меня нет на этот счет никаких сомнений! Лицо моей юной приятельницы, ее черты, манеры, речи — всё говорит, что передо мной мадемуазель дю Портай, и, кроме того, у меня существуют другие доказательства, которых я не искала.

— Доказательства?

— Да, доказательства. В тот вечер она у меня ужинала...

— Я знаю это, а также и то, что она еще была у вас в десять часов утра.

— В десять часов утра — да, была, и мы отвезли ее домой.

— Домой? В Сен-Жерменское предместье?

— Нет, к Арсеналу, и ее отец...

— Барон де Фоблас?

— Да нет же, господин дю Портай... И господин дю Портай горячо благодарил маркиза и меня за то, что мы привезли его дочь.

— Как, маркиз сопровождал вас к господину дю Портаю?

— Что же в этом удивительного?

— И господин дю Портай благодарил маркиза?

— Ну разумеется.

Тут граф расхохотался.

— Вот славный муж! — громко воскликнул он. — Что за чудное происшествие! Ах, какой любезный муж!

Он собирался оставить нас. Мне показалось, что ради маркизы и себя самого мне следует хоть немного утихомирить его.

— Граф, — сказал я шепотом, — не хотите ли вы сегодня же объясниться со мной более серьезным образом?

Он со смехом взглянул на меня.

— Серьезное объяснение между нами, моя дорогая кузина? — Он слегка приподнял мою маску. — Нет, вы слишком хороши, предоставляю вам любить и нравиться. Кроме того, сегодня я имею право воспользоваться моими преимуществами. Если вам угодно, мы объяснимся с вами завтра.

— Завтра? Когда и где?

— Я еще не могу сказать вам когда, это зависит от обстоятельств. Вы ведь сегодня ужинаете у маркизы? Может быть, только в полдень весьма покладистый маркиз отвезет вас к чрезмерно снисходительному господину дю Портаю. Вероятно, вы очень устанете, я не хочу пользоваться этим, отдохните. В общем, я буду у вас завтра вечером. Не прощаюсь, я еще надеюсь иметь удовольствие видеть вас, прежде чем вы уйдете.

Он поклонился и вышел из зала.

Маркиза была очень довольна, что он ушел, — он нанес нам несколько жестоких ударов, и мы защищались как могли.

Я заметил, что граф старательно понижал голос, когда обращался к ней с какой-нибудь колкостью, и, явно желая помучить нас, всё же не хотел скомпрометировать ее.

— Я не доверяю ему, — отвечала маркиза. — Он знает, что вы провели у меня ночь, и рассержен. Обещание вернуться не предвещает ничего хорошего, без сомнения, он готовится снова напасть на нас. Уедем, не будем дожидаться ни его, ни маркиза.

Мы уже собирались уйти, когда нас остановили двое в масках.

— Прелестная маска, я тебя знаю, — сказал один из них маркизе.

— Здравствуйте, господин де Фоблас, — сказал мне другой.

Я не ответил.

— Здравствуйте, господин де Фоблас, — повторил человек в маске.

Я почувствовал, что должен собрать все свои силы и ответить дерзко:

— Маска, ты не угадала; ты не можешь знать ни моего пола, ни моего имени.

— Это потому, что и то, и другое весьма неопределенно.

— Ты сходишь с ума, маска.

— Нисколько. Одни называют тебя Фобласом и уверяют, что ты красивый молодой человек, другие называют вас мадемуазель дю Портай и клянутся, что вы прелестная девушка.

— Не все ли тебе равно, какое имя ношу я: дю Портай или Фоблас?

— Разберемся, прекрасная маска. Если вы прелестная девушка — это важно для меня, если ты красивый молодой человек — это важно для этой милой дамы. — Он указал на маркизу.

Я не нашелся что сказать, а незнакомец в маске продолжал:

— Отвечайте же, мадемуазель дю Портай; говори же, господин Фоблас.

— Выбери одно из двух имен, маска.

— Если судить только по внешним признакам и руководствоваться исключительно моими интересами — вы, конечно, мадемуазель дю Портай; если же верить скандальной хронике — ты Фоблас.

Маркиза не упускала ни слова из этого разговора, но ее так осаждал вопросами второй неизвестный, что она ничем не могла мне помочь. Может быть, мое смущение выдало бы меня, но в эту минуту в зале послышался сильный шум. Все бросились к дверям, маски толпились кругом вновь вошедшего; одни показывали на него пальцем, другие громко хохотали, и все разом кричали:

— Это маркиз Б., который посадил себе шишку на лоб!

Наши преследователи услыхали шум и смех и поспешили присоединиться к шутникам.